Под Берлином снега' продержались едва неделю,
Под Москвой, по слухам, два года не сходит снег.
Там безумствует нечисть, глумясь над погибшим телом,
Там запретно являться радуге и весне.
"Тут" считают за местных. Но где оно, это место?
"Там" остались родные, коллеги, друзья, места.
Кто-то, сдавшись, примкнул. Кто-то тлеет глухим протестом.
Кто-то сел, поскольку осмелился в рост восстать.
Словно жалкий студент, что боится не сдать экзамен,
Два безмартовских года я волосы не стригу.
Задушить ли надежду своими же волосами,
Заплетя их косой да повесившись на суку?
Возгорись ярым пламенем, снега глухая вата!
Птичьей песней навылет стреляй же, весна, стреляй!
Я мечтаю отпраздновать первое, с*ка, марта,
Не хочу просыпаться тридцатого февраля.