Кунг диким ветром продувало
Как сито – вдоль и поперёк:
Ничто от бури не спасало,
Да и костёр спасти б не смог.
«Под пятьдесят мороз, однако…» -
Промолвил тихо старшина.
Буран ревел, стонал и плакал…
«Да ладно: служба – не война...»
Летел песок пустыни Гоби,
Стремясь забиться в сжатый рот,
И бился лейтенант в ознобе,
Свой на меня оставив взвод.
И мёрзли губы, руки, ноги,
И тучей надвигалась ночь…
Среди барханов на дороге
Нас не найти, нам не помочь…
Смешала мгла пустыню с небом,
Стирая грани бытия.
На восьмерых – буханка хлеба
Да фляжка жгучего питья.
Эх, протянуть бы до рассвета!
Да командира бы сберечь:
Ждёт лейтенанта дома Света,
Чтоб пирогов ему напечь…
…Но нас нашли, хоть и не быстро –
Почти замёрзших и немых,
И военврач открыл канистру -
Вот и остались мы в живых.
А старшина стоял в сторонке,
Курил в кулак, смахнув слезу:
Что ж, обошлось без «похоронок».
И, значит, пронесло «грозу»…
Ну, а потом, через неделю
Позвал нас в гости командир,
И пирогов мы всласть поели –
Эх, закатила ж Света пир!..
Но снится мне пустое небо -
Там, на границе бытия:
На восьмерых – буханка хлеба
Да фляжка жгучего питья…