В пустом-пустом городе,
в пустых коридорах улиц,
пустые глазницы сторожа --
проемы, отраженные в лужах,
свидетели ветра -- кожа,
ребристая кожа одиночества.
В пустом-пустом доме,
вверх, по шахте пролетов,
взбираются грузно лестницы,
не тронутые шагами,
ничейные
зубцы беззащитной крепости --
форта воспоминаний.
По пустым-пустым порогам
топчется пыль -- пустая, пустая.
Открытая дверь, без срока
выдавленная из существования.
Единственная развилка
в оставленном одиночестве:
власть ключей, прибитая
к косяку гвоздями,
над строчкой
то ли "оставь надежду",
то ли "садись одесную, просим!"
Некому проверять билеты,
никто не приходит в гости.