Хоть никчёмным был и старым,
Худо-бедно службу нёс,
Охранял овец отару
От волков плешивый Пёс.
Подводили нос, глаза ли,
Пса сдала ли голова,
Из отары исчезали
В день овец десятка два.
Не понять, случилось что там,
Где причины той исток,
Но простым овец подсчётом
Выходил плохой итог.
Чтоб лишить добычи вора
И загнать волков в леса,
Тридцать псов хозяйской своры
Поменять решили Пса.
Псу сказали: «Хватит, братец!
Сторож стал ты никакой
И привёл к овец утрате.
Не пора ли на покой?
Ты хоть пёс авторитетный,
Но для выгула отар,
Без приколов, а конкретно,
Сам признай, довольно стар.
Слеп на глаз, и нос без нюха,
Напрочь сточены клыки,
И глухой на оба уха,
И шаги невелики.
Головой ты отморожен,
Только гавкать можешь лишь,
А вот волка ты, похоже,
От овцы не отличишь».
Пёс свои насупил брови:
«Кто там старцу тычет в нос?
Я пролил немало крови
И достойно службу нёс.
Я усердный и удалый,
Показал всем норов свой.
У меня же сто медалей
И ошейник призовой.
Признаюсь, бывали сбои,
Я терял своих овец,
Но во время водопоя,
Где хватал их волк, наглец.
То в глаза мне солнце светит,
То накроет камнепад,
То не так подует ветер –
Разве я в том виноват?
Кто, скажите, без пороков?
Для меня вопрос не нов.
Говорите без упрёков
И повышенных тонов.
Поднимать не надо холку,
И помягче на слова.
Я гонял пока лишь волка,
Но могу свалить и льва.
Все смелы, а хватит духу
По двору гонять котов.
Уж не ты ли, лопоухий,
Заменить меня готов?
Разберусь сейчас с тобой я!
И сочту, поверьте мне,
Ваше действие любое,
Как вмешательство извне».
Хоть её обида душит –
Ведь угрозы непросты, –
Опустила свора уши,
Под себя поджав хвосты.
А у Пса задача та же,
Что себе поставил сам –
Быть овец остатку стражем,
Не давая спуску псам.