« Гений и злодейство – две вещи несовместные» А. С. Пушкин.
Гениальный составитель Толкового словаря живого великороссийского языка, учёный, этнограф, военный врач, писатель, собиратель пословиц и поговорок Владимир Иванович Даль очень хотел познакомиться с великим русским поэтом Александром Сергеевичем Пушкиным. Это знакомство состоялось и перешло в настоящую дружбу. Александр Сергеевич был потрясён высочайшей интеллигентностью Владимира Даля, его светлым умом и духовностью, сквозившей во всём его облике, говорящем о его христианском мировоззрении и гениальном мышлении. Владимир Даль походил на Святого подвижника. Перед смертью Александр Сергеевич подарил Владимиру Ивановичу Далю свой талисман: золотой перстень с изумрудом.
Талисман оказался волшебным. Однажды Владимир Даль, размышляя о гибели Пушкина, в задумчивости вертел перстень в руках, тихо говоря: « Бедный гений!» и бессознательно надел его на указательный палец левой руки. Неожиданно Даль очутился в Москве 2037 года в древнем центре города на Красной площади. Удивлённо смотрел он на Кремль со звёздами, на Собор Василия Блаженного. Увидев полицейского, он подошёл к нему и спросил, где находится и что значат эти звёзды. Полицейский удивился вопросу старика, но вежливо ответил, что гражданин находится в центре Москвы, что звёзды появились в Кремле после Октябрьского переворота тысяча девятьсот семнадцатого года, и никого это давно не удивляет.
« Какой же год теперь?» – осведомился учёный чуть дрогнувшим голосом.
« Две тысячи тридцать седьмой» = таков был ответ полицейского.
« Каким образом я свершил путешествие во времени? Число тридцать семь было роковым в жизни великого поэта», – думал Владимир Иванович.
Он медленно шёл по Москве. Здания были сделаны из какого-то металла серебристого цвета и стекла. Новая Москва глядела на гения огромными окнами. Мимо него бесшумно проезжали машины красивой обтекаемой формы.
Через год Владимир Даль стал академиком в области словесности ведущего научного центра Москвы, крупнейшим учёным в области литературы и языковедения.
Я просматривал досье на неблагонадёжных граждан, которые высвечивались на экране дисплея, сидя в своём кабинете начальника внутренней разведки. Окна кабинета были наглухо закрыты фиолетовыми шторами из плотного материала. Кабинет освещался голубым светом светильников, расположенных на потолке и стенах. Перед моим взором возникло дело Владимира Ивановича Даля, которого сочли инакомыслящим наши спецслужбы. Я ненавидел любое вольнодумство, и неблагонадёжный Владимир Даль являлся для меня врагом. Почему-то напрашивалась аналогия с его тёской, жившем в девятнадцатом веке, составителем Толкового словаря. Очень много схожего в обеих биографиях.
« Тоже был сочтён неблагонадёжным за едкие эпиграммы в адрес начальства», – думал я.
«Такие, как он, разлагают страну своими оригинальными мыслями и высказываниями, нарушают её идейное единство, ослабляют её. Всеми фибрами души я ненавижу так называемую пятую колонну. По-моему распоряжению, все разговоры Владимира Даля прослушивались, велось постоянное наблюдение за его деятельностью. Сколько ни пыталась наша контрразведка вставлять ему палки в колёса, мешать проведению научных форумов и конференций, публикации его трудов, встречам с гражданами России, всё безрезультатно. Он упорно продолжает работать. Конечно, лучше всего вынудить его к отъезду за границу, чтобы опорочить его имя и назвать предателем Родины. Но что=то слишком много внимания я уделяю этому человеку. Не лучше ли посетить спортзал, так как на обильном питании моё, когда=то тренированное тело, начинает полнеть» – размышлял я.
Выпив стакан ананасового сока, я направился в спортзал.
Белая машина остановилась перед домом, в котором жил Владимир Даль. Из неё вышел сотрудник государственной безопасности, поднялся на десятый этаж и позвонил в его квартиру. Владимиру Ивановичу было предложено покинуть страну в кратчайшие сроки, он решительно отказался .
Я выписывал ордер на его арест.
Наступило десятое февраля – день смерти Пушкина. Владимир Даль сидел в своём кабинете, вспоминая ушедшего друга. Он достал из шкатулки перстень, подаренный Пушкиным. Едва волшебный талисман поэта оказался в его любящих руках, как Даль снова перенёсся в своё время: в тысяча восемьсот семьдесят второй год. Это был последний год в жизни выдающегося учёного Владимира Ивановича Даля. Двадцать второго сентября его не стало.
Великий учёный=подвижник, работавший пятьдесят три года над созданием Толкового словаря, собиратель фольклора, военный врач, спасший в годы русско-финской войны тысяча восемьсот двадцать восьмого – тысяча восемьсот двадцать девятого годов множество жизней, этнограф и интеллигентный человек в высоком смысле этого слова был христианином, несомненно праведником, всю свою жизнь посвятившим науке, русскому народу, изучению его великого и красивого языка. Его благочестие отразилось и в его внешнем одухотворённом облике просветлённого старца с ясным, светлым взглядом умных глаз и седыми волосами, который и в старости был великолепен.