* * *
Но жизни рубил топором
непрорубное мясо…
А боль, как весло, прикипела к руке —
байдарка уходит куда-то в туман.
Студёное улово там, на реке.
Шумит на ветру молчаливый урман:
— Ходи, человечек, потише!
А всё-таки ягода шикша…
Железную воду, как бивень, толочь,
пока за Уралом гудят поезда.
Медвежья во мгле поднимается ночь,
зажглась высоко ледяная звезда.
Я знаю, как сделаны люди —
и красное мясо
прорубит!