Не распрягай, коли взялся за гуж,
радости с грустью и света, их всяко
незачем гнать в невозможную глушь
анахоретом ютится. Однако
не окружай себя ушлой толпой,
словно ощеренным слоем коросты.
Не говори себе: «Кто я такой?»
Всякий ответ будет выспренным — кто ты.
Не замечают? Воды полный рот
будто набрали? Да бог с ним! Не так это.
Дел у людей просто невпроворот,
времечко, знаешь ведь, та ещё скареда.
Сильно ли сам ты извёлся на пот?
Где он — не вижу — Сутулого орден?
Но ведь одет и обут... Да… и вот
что ещё — вроде несильно и голоден.
Да, закрома у тебя не жирны,
только, себе не давая отсрочку
от неприятностей, к людям живи,
делая бодренько в час по шажочку.
Нам ведь не надо персидскую грусть
всюду по волнам раскидывать. Ценен
каждый, о ком я люблю наизусть,
не исключая пленённых царевен,
изредка ивовым прутиком, тоньше
лучика всей потаённой вины,
тихо чирикать себе на песочке,
не сторонясь набежавшей волны.