Елена Сергеевна сидела у окна и смотрела на спешащую толпу людей. Закончился рабочий день. Домой спешат люди. И она когда-то так же спешила домой.
А сейчас ей некуда спешить, да и не ходит она никуда без нужды. Может и надо выгуливать себя любимую, но дети постоянно отговаривают её от уединённых прогулок, только с кем-то из детей ей позволено покидать дом. А всё потому, что здоровье у неё в последнее время ухудшилось: видит она плохо и с памятью уже проблема...- тут помню, там не помню. Сколько портретов таких бабушек на доске объявлений красуются - пропал человек!
Пропадать ей не хотелось, вот и путешествует она, не сходя с места, у своего окна. Всё из окна видно, словно телевизор смотрит. И переживаний из-за неё никаких.
Но вот она подскакивает, прижимается носом к стеклу... Что это? У непутёвой мамаши ребёнок из коляски упал! Не доглядела. Молодые, всё бы им в телефоны свои пялиться, а дети сами по себе. Ну как так можно! Сердце у неё забилось, словно птица в клетке, еле успокоилась. Может и ей выйти на улицу? Нарушить запрет? Так-то у нее ничего не болит, больше дети панику поднимают. А даже если и болит, так кто сейчас здоровый? Не найдёте такого. А свежий воздух - он всем на пользу. Нет, не будет она выходить, только окно приоткроет.
Февраль, а дни такие тёплые стоят, прямо весна на улице. Юг, что ни говори. Не успеешь оглянуться, и картошку сажать. Никому эта картошка не нужна, дети её в магазине покупают. Никому, кроме неё. Они с мужем всегда сажали картошку в конце марта. Мужа давно нет, но заведённый порядок никто не отменял.
Недавно они с сыном ездили на кладбище, привели в порядок могилки, улиток насобирала, чтобы курочкам скормить, а сын не дал забрать. Говорит, нельзя ничего с кладбища выносить. Примета плохая. Посидела на лавочке у родительской могилы, вытерла платочком сухие глаза и подумала, что ряд закончился... Она уже другой ряд откроет. Грустно как-то стало, ведь всё останется, только её не будет в этом мире. А если подумать, и чего она смерти боится? Помрёт, и картошку сажать не надо.