Молоко, в которое упала кровь,
Камень в сад.
Сердце становится ношей,
Выноси его как товарища
Раненого,
Как ребёнка веди прочь из дома,
Объятого пламенем.
А глаза – острием,
И прицельнее взгляд.
Эфемерные мудрецы
Тут же сгинут,
Пускай помолчат.
Грааль не найдешь –
Оскудеет земля.
Земля эта станет пустой, чтоб искал.
Жестокий месяц апрель, шахматная доска,
Форма мысли является/исчезает
В пространствах тела и сна,
И доспехи сверкают.
Меж вином и водой застыла рука.
Назначается суд,
Ведь невинность мертва,
Но убийца ее –
Злокозненный Медрауд,
Прекрасная Гвинвивар –
Промчавшийся поезд июня.
И чаша наполовину пуста.
Шире растянется скорби плат,
Помноженной на радости и сомнения. А итог?
Серебро нажитое на волосах пересыпь
В сосуд, замешай туда прах,
Ветру отдай так,
Чтоб потратил.
Память о времени золотом –
Детям на новый год.
Вот он, тот позабытый Сад,
Бидон элевсинского молока…
Но ты не войдёшь туда более
Никогда,
Даже если попросят.
Мы стоим у забора,
Встречаются наши глаза.
Сгинет один мудрец или два
(Как посмотреть),
И после, быть может,
Отправимся выпить вина,
Вспоминая былые походы.
Медленно к озеру ты грядешь
И в ладонях Грааль,
Чаша сердца.
Досталась хоть капля
Твоим губам?
Ответь, уходя в изнемогшую землю,
К острову фей уходя,
Понял ли ты своё сердце?
ЦВ