* * *
На полуночном асфальте - некрасивая зима.
Руки гения спустились на оплывшие дома,
На уродливые крыши рассыпает доминант,
Доминает, донимает наши души музыкант.
Бьёт прекрасною рукою в изнывающую жесть,
Выскребает из покоя нашу маленькую жизнь.
"Мы - степенные скитальцы, погостим - и на погост!"
Окровавленные пальцы распаляет пианист,
Изувеченные пальцы не жалеет пианист.
Грохот музыки незримой, дорастающей до звёзд.
"Мы - другие. Мы не верим хору хриплых Аонид:
Кто на миг тебя погубит, тот навеки сохранит".
Полночь. Музыка. Крещендо. В рёбрах мечется душа.
Но уже рокочет кода по тенетам этажа.
Выше. Выше! В горле омут… Золотой высокий свет!
Чёрный знак на белом лоне, я опознан - и пропет!
И, запаянный в аккорде, молодой вселенский звук,
Я лечу, спалённый в коде вдохновеньем этих рук.
А они гремят октавой мятых клавиш жестяных,
А они полны отравы для брезгливых и больных,
Там, где красное веселье, драгоценная тюрьма,
Утра мутное похмелье и - бездарная зима.
Петербург 1993