Есть в Донецке клочок
незабвенной земли,
что, как в горле комок,
что, как рана болит.
Там – безумия взрыв
разметал шахтный двор,
караулом застыл
из осколков забор.
Город жизнью бурлит,
но за красной стеной
двор пустынный хранит
боль от встречи с войной.
По останкам копров,
мрак презревшая жизнь,
из могильных шурфов
рвётся пламенем ввысь.
Стиснув время в тисках
беспощадной борьбы,
там живёт ещё страх
безутешной мольбы:
– Сохрани и спаси! –
к молчаливым Богам
– Отомсти палачам! –
к дочерям, к сыновьям…
Тех, кого там враги,
чтоб могил не копать,
и живыми могли
на тот свет отправлять.
Тех кого, как навоз,
собирали в стволы,
в шахт бездонный «погост»
сорной биотравы.
Тех, кого убивать
привозили толпой,
принуждая их стать
биомассой людской.
Тех, на чьи здесь тела,
чтоб «погост» не мелел,
враг, исчадие зла,
«каустик»* не жалел,
растворяя следы
жутких, дьявольских дел,
он такой же судьбы
для себя не хотел.
Он улик не хотел.
Он предвидел арест,
и возможный расстрел
за жестокость тех зверств,
что вершил на Земле
прогерманский нацизм,
собираясь везде
победить коммунизм.
* – Каустик. Едкая щёлочь. разъедающая органические вещества (кожу, ткани, бумагу).
Немецкая рачительность и педантичность требовала рационального использования пространства — поэтому слои тел пересыпались каустической содой для уплотнения и утрамбовки.
Это стало одной из причин, почему после освобождения города опознать смогли не более ста пятидесяти человек. Тела 52 человек были похоронены неопознанными в мемориальной братской могиле, на мушкетовском кладбище. Остальные тела были переданы родственникам для индивидуальных похорон.
2023г.
Ворота в Ад. Фото из интернета