иней скользит по стеклу,
это последний холод выбрал асфальт
ознакомится с теплом дворника,
этот город никогда не был на моём этаже,
не знал, как похожи прохожие у сломанного лифта,
если надо подняться пешком, дожидаются телеграмм,
если надо быстрей – маршируют рядом со мной…
шершавые стены вяжут крыс прикосновением мяты,
хохочут чёрные птицы,
клюв февраля сдирает с дикого винограда шкурку,
а на окне непогодой виснет день безадресного безумия,
я упрям,
в вытянутой руке рассматриваю расстояние вечернего утра…
совершенно бережно берёт билет под колёса
не собранный в ось проспект,
вязкую,
ненужную область темени
привычно и неправдоподобно ощупывает
не вылезающее из морских узлов солнце,
ни на кого не похож я
и похож сразу на всех,
как пыль нездешних мест,
следом клавиш рояля выдыхаю медь
в железном звучании одышки…
прищурен последний день в сырых стенах стекла,
зубы клея клацают пломбами афиш,
в них злыми красками впишут дожди: –
утренним рейсом приедет снег
наслушавшись неверных синоптиков,
а мне выше окон хочется поднять взгляд,
иней скользит по стеклу,
это последний день февраля.