+++
Задворки родины, снега и
дымы на заводской трубе,
и я раздумьями снедаем
и безразличием к себе, –
ложноклассическая поза,
как та владимирская русь,
объект, который не опознан,
и я за это не берусь,
где перезвоном колокольным
не оглушить до дна души,
где галки мечутся, как дроны,
в пространстве света и глуши,
где гнутся спины по-холопьи,
и мой февральский вечер-гном
снежинок овсяные хлопья
всё ловит посиневшим ртом,
и погибает в декадансе,
и желваки стирает в кровь,
и чтоб никто не догадался,
что эта песня про любовь.