Едва проступает рисунок вечерний,
на липе-растрёпе кормушка-харчевня
вмещает с трудом обнаглевшую стаю
галдящих пернатых. Я книгу листаю
и вижу на первой странице заломы,
где мы, существуя, ещё не знакомы.
Чуть дальше – травинку забытого лета,
в неё словно нитка в иголку продета
реки полноводной прохладная лента,
чуть слышимый оклик из прошлого: «Лена»,
стрижиные хатки из грязи и глины,
вишнёвая изморозь, пух тополиный.
Год с горкою полон и длится, и длится,
и дни в нём мелькают, как петли на спицах.
И солнца клубочек отчаянно-рыжий
скользит неуклонно по шиферу крыши
на отмель, где лодки, толкаясь боками,
парят по воде наравне с облаками…
***
...останься послушать цикад у реки,
смотреть, как танцуют в траве светляки,
зеркальные карпы с лучами в хвостах
шевелятся мерно под аркой моста,
качая кувшинки и чёрный камыш,
и падает грозно летучая мышь.
***
…и я распахну тебе настежь вчера.
Останься, такие теперь вечера,
что время густеет, а воздух сластит.
И кажется можно любого спасти,
всего то и нужно – держаться душой,
и малая веточка станет большой.
***
Когда я была ещё только зерном,
мне было уютно в объятье земном.
Когда я травою упрямой была,
дожди отмывали весь мир добела.
Потом, дотянувшись почти до небес,
я думала – мир, это сказочный лес.
А после пришествия первой зимы
мне стало известно, что мир – это мы…
28.01.2024.