Уважил первый последнего,
Юнцу дал почесть мудрец…
И мне послышалось въедливо:
«Твой час пришёл наконец!
Вставай, довольно прогуливать
Свою работу, сынок;
Бери вексиллум лазуревый,
Верши, что Разум возжёг»…
Густели дымные сумерки.
Чутьё тревожил закат.
Владыки в келье игуменской
Командный голос был свят.
Идти в ночь сердце не метило,
Но что-то ныло в груди:
«Иди, иди! – лжесвидетелю
Не должно в мире бродить».
И ринул в ночь я, как сабельщик,
Как рыцарь, витязь, – пророк…
И сверг его прославляющих,
И ложь из мира извлёк.