«Ахах, я Станиславский, ребята!»
«Давай послушаем тех, кто бредит»
«Хоть приедьте ко мне на дачу,
поставьте в бане спектакль»
«Режиссёр — это не рецепт, это не ответ на все вопросы»
Расставил по точкам
Неумелых актёров,
Ещё раз раздал указания звукарке,
Он точно продумал эту цепочку,
И по сценарию выверил акты.
Он проверил кулисы,
Софиты и фермы,
По мизансцене всё - вроде бы так.
И сценрешение было примерным,
А сам он решил не идти на показ.
Он где-то на даче,
Где-то на речке,
Пьёт аккуратно хороший коньяк,
И уж раз третий,
Так безразмерно,
Начинает очередной интересный рассказ.
Про какие-то страны, и там постановки,
Про Плесецкую, Чехова, и про кино,
У него всех историй
Хватит по горло,
И на часы
Ему всё равно.
«Вся жизнь это бег!»
Его - исключение.
Какой-то ребёнок,
Живущий внутри.
И не про театр,
А про спасенье,
Не играй,
А пытайся, чувствуй, живи!
Давай же, «Старик», «Дружище»,
Попробуй!
«Комфортно в искусстве, увы, не бывает!»
Сначала - финал,
А потом остальное.
Он был маэстро в лучших финалах.
«Не делай из замысла помойку традиций!»
Сказал, заразил, и остался за кадром,
Мы уже не здоровы,
И, как говорится,
Всё просто :«Диагноз - болен театром!»
«Ребята, я встал и сделал глубокий поклон»,
И на бис он, скорей всего, даже не выйдет.
«Чем раньше — тем позже»,
А ему хорошо,
Стопки из лекций пусть душу усыплют.
Застыл в пограничном-
Меж искусством и жизнью,
И около «Бронниц» отыщет покоя.
А мы под «Сансару»,
С зацикленной мыслью,
Будем пытаться не выйти из строя.
Режиссуре научить, увы, невозможно,
Это цитата,
Отбрось скептицизм.
Но мы научились, и это награда.
Так всем нашим курсом пришли в «Вандализм.»
И пусть вместо слёз,
Будут улыбки,
Светлая грусть,
Память Вандалу.
А может когда-то
Мы снова услышим,
Из динамика громко:
«Алло, Балаклава!»