Шубка из шутки
– Здравствуйте, бабушка.
– Здравствуй, милая, здравствуй. Присядь-ка со мной на лавочку – поговорим аль спешишь.
– Да вроде и нет. С работы ведь, кушать хочется.
– Ну так присядь. Что ж ты соседям так?
– Вы о чём, бабушка?
– Уж пять месяцев в доме нашем, а никак не выйдешь, не потолкуешь с нами.
– Да знаете, всегда есть что по дому сделать.
– И верно, милая, верно, а всё-таки и соседей уважить надо, знать, кто чем живёт. Вроде чужие, а беда придёт, всё знакомые рядом.
– Это так, спорить не стану.
– Ты это кому работница?
– Я старшей медсестрой в вашей больнице.
– В 5-ой.
– Да, Пятая городская.
– Пять месяцев и уж старшая?
– Так ведь 30 лет в медицине. И дома в Новосибирске была старшей.
– Хороший город Новосибириск, миллионник, нашему не чета. Внучка у меня там. Навещала я её. Она у меня любимица. Варенькой назвали. У неё уж ребёночек на пятый годок, а я всё Лапушкой зову.
И звать-то тебя как, соседушка милая?
– Лидия Петровна.
– А меня зови бабушкой Настей, Настасья Фёдоровна я. И сынок у тебя Ванюша ох и красив. Всегда здоровается вежливо, кепку эдак приподнимет да поклонится. А вот невестушка твоя ох больна-то на гордыню. Ей здрасьте, а она ровно и не слышит. Неуважительно живёт, не по-русски.
– Что ж, бабушка Настя, не мой выбор – сына.
– А вот и поняла я тебя. Нехороший она человек.
– Да уж как сказать, а трудно с ней. Ребёнка не хочет, работать не хочет – гулять да наряжаться хочет.
– И откуда Вы эту красоту к нам-то привезли в Калугу? Не из самого ли Новосибирска?
– Оттуда, бабушка Настя.
– Сменяли, значит, сибирскую столицу на нас. К родным ли?
– Нет. Нет у нас никого в Калуге. Сын учёбу окончил с отличием. Ему здесь должность предложили по его профилю в научном центре, а он о таком и мечтал, вот и переехали.
– Это не Лейпунского ли? Атомщик?
– Вы правы, он самый. Так пойду я, бабушка Настя.
– Иди, милая, Лидия Петровна, иди. Храни тебя Г-сподь. Я тебя этажом выше, дверь налево. Стукни коли надо, а то и на чай заходи повечерку на пирог мой вишнёвый знатный.
– Спасибо сердечное, и Вас я тоже приглашаю к себе на пельмени. Любите?
– Ручные?
– Ну конечно же соседушка, а иначе бы и не позвала.
***
– Иван, почему у нас никогда нет денег.
– Потому что, Марина, они у тебя уходят на тряпки. Я себе ничего не
покупаю, а еду покупает мама.
– Ты против, чтобы твоя жена не следила за собой?
– Хочу, но и за хозяйством тоже. Ты же не работаешь.
– Но свекровь ведь сама делает всё. Она не любит, когда я на кухне.
– Потому что ты, Марина, туда заявляешься только похлопать холодильником, кастрюль крышками. Ты, против наших решений до свадьбы, не хочешь, чтобы мы сняли другую квартиру. Мама для тебя бесплатная и прислуга лучше не надо. Ты же видишь, как она устаёт.
– Ну так пусть бросит работу. Ей уже пенсия положена.
– Ага, какая умница. А вместо неё ты принесёшь в дом зарплату операционной медсестры.
***
– Иван, это же неуважение. Жду тебя уже целых два часа. Ты являешься с такой бесцеремонностью.
– Ты ждёшь, Марина… 18 минут. И я приехал за тобой сразу после окончания рабочего дня. Я было сказал Павлу Евгеньевичу, что уйду раньше забрать жену из парикмахерской. Он не разрешил.
– Иван, ты серьёзно, что ли?
– Конечно, нет. Несерьёзная ты, когда не считаешься с обязательствами.
– Ой, а что это на заднем сиденье. Дай потрогаю, мягкое что-то.
– Не надо, Марина, не открывай. Это не твоё.
– Что там? Иван, я тебя спрашиваю – что там?
– Это с почты.
– Да? Дай гляну. А! Ой! И это мне! Какая шикарная шуба. Останови машину – дай померить. О боже, как влитая, натуральная. Спасибо, Ванечка, миленький, родной. Вот не ожидала так не ожидала. Вот в ней и поеду – нарочно не сниму. Пусть завидуют. Пусть все завидуют.
– Подожди, Марина. Сними шубу и положи обратно в машину. Это не тебе – у меня нет таких денег. Это маме – мамина шуба.
– Какой маме! Этой старой карге? Что ты от меня скрываешь?
– Мне нечего скрывать. Шубу эту подарили маминой маме дети и внуки в Новосибирске, а бабушке она ни к чему, и Вера Игнатьевна переподарила эту шубу дочке – моей маме.
– Да ладно мне врать-то, Иван. Не на дурочку напал. Вот почему мы так без денег. Ты не всё домой приносил, а собирал этой старой падле на шубу. Какая я несчастная.
– Ну это уж чересчур. Как что не по тебе, ротик твой полон грязи.
– Ротик-ротик. Я правду говорю. Вы все сговорились, чтобы меня обмануть. Из Новосибирска прислали. Я не дура, я сразу всё поняла. Ну и чёрт со всеми вами. Вы завидуете мне. Какая я несчастная, что вышла за тебя. Думала – большой учёный, большая зарплата, интересная жизнь, а тут…
– Возможно и так, но время нужно для званий и зарплат. Для того и работаю. За мою дипломную мне кандидата дали. Вот-вот начальником лаборатории определят. Докторская идёт споро.
Тебя, Марина, лень портит, безделье. Ты живёшь для себя, и никто кроме тебя самой тебе не нужен. Давай едем домой. Нервы тобой совсем истрёпаны. Мне нужно отдохнуть, да и голоден я.
***
– Ваня, ну как?
– Красиво, конечно. Искусственная?
– Ты чего? Чтобы я да искусственную… Самая что ни на есть натуральная.
– Натуральная… Так ей же цены нет. Ну это я того, цена, конечно, есть. Но это же уйма денег. Как же мы расплатимся?
– Я уже расплатилась.
– Ты?
– Да, я.
– А деньги откуда? Где ты деньги взяла? Одолжила? Где, у кого?
– Да чего ты допытываешься? У кого, где… Ни у кого не одалживала, и у тебя не просила. Перестань, Ваня. Ты лучше полюбуйся, за жену порадуйся. Во девчонки охнут, когда меня в ней увидят. Ты только потрогай – какая прелесть! Надо, Ваня, только уметь.
– Ну носи на здоровье. А только…
***
– Ваня, сынок.
– Что мама?
– Тебя поджидаю.
– А почему на улице, почему не дома?
– Ты сейчас поймёшь. Садись рядом. Ты знаешь откуда у Марины шуба?
– Я спрашивал – она не отвечает. Купила, говорит, и всё. А что-нибудь не так?
– Нет, так-так. Купила – это правда, а вот за какие деньги, ты не догадаешься. Неужто краденые?
– Не то чтобы. Звонит мне Нелли Петровна, помнишь Петровну из моей клиники?
– Помню.
– Так вот, звонит она из Новосибирска. Хотела с тобой говорить, а тут я поднимаю трубку… Она как заплачет: Ой, говорит, Лидочка, живая, а мы тебя уже похоронили. Ой Ваня. Поплакали мы обе.
Чтобы быть покороче, сыночка. Позвонила Марина в Новосибирск, в клинику мою, и сказала, что я умерла, а денег на похороны нет. Врачи и сёстры сложились и переслали Марине, она на эти деньги вот шубу себе и купила. Представляешь?
Дома она, я потому тебя здесь жду, чтобы поговорить. Ты сиди, посиди ещё, сынок. Я специально, чтобы ты остыл, что б беды большей не сделал.
Да и бог с ней с Мариной-то. У неё же ни стыда, ни чести. А мне по совести деньги вернуть надо. Так а где же такую сумму взять – негде. Да и люди давали от сердца, не будешь же у каждого спрашивать сколько дал.
– Да, мама, вот как оно повернулась. Скажу тебе: не хочу я в дом идти. Не знаю, как поступить. Посидим ещё.
***