( повесть-воспоминания)
Глава 7
ПОД СТУК КОЛЕС
...И плыла,подобно бригантине, в легком ситцевом сарафанчике, по цветущему ромашковому лугу моя "Афродита". Тонкими, белоснежными руками, будто веточками молодой березки, неспеша расплела она русую косу и расправила пышные, густые волосы. Ромашковый венок подобно яркому нимбу, как на святых иконных ликах, переливался и светился на приближающейся ко мне " богине". Аккуратно и послушно ложились под ее мягкие, обнаженные ступни звонкие росные травы. Лицо ее сияющеее, изливающее божественный свет выражало безграничную доброту таинственной улыбки. Подобно Божьей матери сошедшей с небес, окруженная пением птиц, раскинула она нежные руки в стороны, и расцветало в одночасье все, к чему она прикасалась. И вот её нежная, теплая ладонь каснулась моей колючей, двух дневной щитины и разомкнулись ее уста. И прозвучал, будто из глубины Сулакского каньона чужой, но в то же время знакомый мне голос:
- Аллё, воин! Подъем! Весь праздник проспишь!
И разверзлись небеса. Все задрожало и земля раскололась подо мной. И летел я стремительно вниз, едва улавливая дрожащий, рассыпающийся на мелкие осколки божественный образ моей " амазоночки". Все погасло. И только монотонный стук, будто стук дрожащего, испуганного сердца отчетливо и громко доносился сквозь эту пустоту.
Я открыл глаза. Передо мной, в надменной улыбке сияло Серегино лицо: - Давай вставай! Там такое...- быстро проговорил он и нырнул в узкий проход вагона.
За окном было уже светло. Сильный ветер нещадно срывал пожухлую листву с деревьев и рассыпал, словно золотые дукаты, вдоль железнодорожного полотна.
В соседнем купе вагона раздавался смех:
- Я бегуу в этих...сланцах, ****ь... Веталя "пузатый" с этим пакетом сзади! Хорошо, что все самое ценное у меня было. Короче... это тело подскальзывается и, на шпагат растянулся! - "рыжий" Санька перевалившись через купейный столик отвесил "пузатому" звонкою затрещину. Снова все покатились со смеху.
- Да я чего, виноват что ли? Там шкурка наверное, валялась от банана...- с обидой в голосе пробубнил "пузатый" Веталик, сидящий у окна в одних трусах.
- Да пошел ты! Шкурка! Сам ты, шкурка от банана! - " передразнил его Саня под еще больший раскатистый смех обступивших сейчас плацкартое купе.
- Ну так вот, я бегу... Оборачиваюсь...а это тело, как коромысло растянулось и, прямо в лужу! А из пакета все к чертям собачим разлетелось по сторонам, как от попадания осколочного снаряда. Смех в купе разразился с большей силой. Веталик "пузытый" оттопырив нижнюю, пухлую губу тоже засмеялся. Сейчас он зашивал свои штаны, которые во время неудачной растяжки широко разползлись по шву в самом неприличном месте.
- Давай бахнем!?- оживленно произнес " рыжий" и, вытащил из под подушки уже начатую пластиковую полторашку "Fanta":- Парни за шухером там гляньте!
- Да нормально! Старлей до трех часов ночи с проводницей чаи гонял. Сам видел, когда поссать вставал,- объявил коренастый малый с бланшем под глазом: - А этих двоих, мы присмирили. Так что, гуляем, братва!
Пластмассовый стаканчик быстро побежал по кругу дружеского, веселого коллектива. И снова Санька поведал во всех красках о новой, уже завершенной " операции".
В соседнем вагонне где изначально ехал " рыжий" с "пузатым", на бокувушках ехала гражданская молодая пара. Ехала в Минск навещать родителей. У них-то Санька и разведал, что там, в Минске на пероне приторговывает втихарца различными напитками некая баба Надя. Есть в ее меню и совсем интересные напитки. Санька еще во время остановки в Смоленске прошелся по вагонам, собрал "общак" и, когда поезд в пять утра остановился в Минске, они с Веталиком пулей рванули на поиск" доброй волшебницы". На удивление "рыжего" и "пузатого" баба Надя их встретила сама при выходе из вагона:
"- Хлопцы, чаво хотите? Все есть у бабушки!
- Мать, нам бы водочки! Бытылочек восемь!"
Далее "рыночная торговля" происходила так. Водки у старушки с собой не оказалось. Но, она пояснила, что там, за вокзалом в трех минутах хотьбы от перона стоит ржавая "копейка". В ней сидит её муж, Василий Кузьмич. Вот у него в багажнике:
"- И водка, и коньяк и хоть черт в ступе!" Не теряя времени ночные " самоходчики" понеслись в чем были одеты, в озвученное старушкой место. Поиски были недолгими. Ржавая "копейка" оказалась единственным авто на привокзальной площади. Так как времени на то что бы "выбить" у Кузьмича скидку за оптовую покупку небыло, ( стоянка в Минске была 15 минут) Санька скинул не колеблясь сторожу ржавой "копейки" по 80 рублей за бутылку. Еще взял две полторашки газировки "Fanta" и три пакетика растворимого напитка "Yopi". А Веталик, на вторую часть "общака" набрал закусь.
- Так что, братцы, вот! За потерянную при отступлении закуску мы с "пузатого" еще спросим! Да, Веталя? - снова Санька бросил суровый взгляд на горе-портного.
Веталя виновато промолчал.
- А вот то, что я купил, все здесь! -Санька тихонько постучал ладонью по багажному отсеку на котором сейчас сидел.
- Ну, давай, разливай еще!- весело проговорил Тёма "Менделеев"
Это именно он, посоветовал Саньке купить растворимый "Yoрi".
Пока Санька с Веталиком бегали за покупками, высокий блондин Тёма, с улыбкой знаменитого Элвиса, очаровывал своим тенором пухленькую, молоденькую проводницу:
"-...Вам когда- нибудь случалось бывать на островах Фиджи?- красивые белые зубы светились яркой полоской в темноте ночного перона.
- Нет, что вы! Я кроме Анапы и Гелинджика еще нигде не отдыхала.
- Ооо, мадмуазель! Геленджик и Анапа в сравнении с этим райским местом - две зачуханные деревни! А Фиджи это...это такие места, где непременно должна побывать каждая уважающая себя девушка!
- Хм...Как красиво вы говорите. - заинтересованно улыбнулась низенькая проводница.
- Да нет же, напротив милая! Красота не в голосе. Красота там! Ооо, Фиджии! Каждый год, навещая своего старенького, больного дедушку, я помогаю ему руководить небольшим ресторанчиком на побережье. И, знаете... Эти острова удалены от цевилизации. Поэтому добираться туда приходится личной дедушкиной яхтой. Сначала самолетом до Ханты-Мансийска. Потом, через Датский пролив до Ла-Манша. А там пол часа электричкой. На вертолете, конечно, быстрее. Но, вертолет дедушка мне пока не доверяет. Потому иногда присылает личного пилота.
- Да что вы говорите!?
- Да, да! Так вот там можно уедениться. Спокойно поплавать под водой с черепахами, понежиться на солнышке...без белья и полюбоваться пингвинами!
- Ах... как же красиво вы рассказываете!
- А виллы! Ооо, какие там виллы! Все покрыты соломенными крышами. Что делает жилье на острове уютным и весьма необычным.
- О, божечки! - низенькая толстушка уже представляла все это вживую.
- Поедемте со мной на Фиджи, мадмуазель? - Тёма слегка обнял пухленькую проводницу, и аккуратно заправил выбившуюся из под берета кудрявую прядь за ее ушко.
- Вы серьезно? - в недоумении взглянула она сверкающими глазами, то ли от увиденной ею красоты, то ли от внезапного романтичного предложения."
Именно это Тёмино предложение поспособствовало безпрепятственно пронести восемь бутылок " Кришталь серебрянный" в вагон. И только после того, когда поезд тронулся с места, эта веселая троица создавала в туалете "чудо- коктейль".
Вылив содержимое одной бутылку " Fanta" в унитаз, Тёма высыпал один пакетик "Yopi" в освободившуюся бутылку и, заполнил большую ее часть "Кришталем". Таким образом получалось что, из одной бутылки пили все кто скидывал денги в "общак", а вторая бутылка газированного напитка играла роль отвлекающего маневра для не особо бдительных " конвоиров". В обеих бутылках напитки были одного цвета.
- Ай, да Менделеев! Ай да сукин сын! - теперь все из "общака" называли Тёму этой знаменитой фамилией.
И, когда половина "праздника" было уже випито. Из-за потери нашей бдительности случилось необратимое. Когда Санька " рыжий" пошел дальше по купе, что бы воздать каждому участнику "общака" их положенную "долю", в тамбуре, между вагонов его уже ждал главный " конвоир" со своей свитой.
То, что происходило дальше, у многих наверное оставит до конца жизни рубец на сердце.
Вырвав из Санькиных объятий пакет в котором лежала почти непочатая бутылка с "Кришталь - Yopi" старлей распахнул дверь туалета, и на глазах у Саньки вылил все в унитаз. А Санька... подобно раненой птице, бился закованный в крепкой стальной хватке четырех сержантских рук. И ничего не смог поделать.
После того как "праздник" провалился в громкое жерло унитаза, все было кончено.
"Дъвольская свита" освободила Саньку от оков. А тот, постоял еще немного, омраченный и пустой, повернулся к сержантам и, с металлом в голосе произнес:
- Вот так, братцы, и проваливаются революции! - развернулся и пошел прочь, поникший, по узкому коридору вагона.
Вскоре, узнав о "конвойном" беспределе, в одном из вагонов снова собрался совет " подполья".
- Вот, такая ***ня, пацаны! - произнес дрожащим, виноватым голосом "рыжий". -
-Кто хочет что сказать или предложить... может высказаться! - как-то деловито произнес Веталик.
Все молчали.
Сейчас мы были лишены последней, самой малой радости. Скромного и так тежело добытого "праздника души". Праздника - под летящую в стуке колес, журавлиную, возможно, последнюю песню. И, наверное, уже оборвавшуюся, так и недопетую последним, самым сладким и безценным куплетом. Слова в песне закончились.
- Ну, сукии! Сами напросились! - оживился " Менделеев", вскочил резко с места и запрыгнул на металические опоры соседнего купе. Пару мгновений порылся где-то в глубине верхней полки и спрыгнул обратно вниз.
В его руке случилась ручная машинка для стрижки.
- В знак протеста! Кто против беспредела учиненного "конвоирами", в знак отмщения и несломленности духа, повторяй за мной!!! - Над его головой блеснула хромированная сталь и густые светлые локоны волос, подобно ржаным снопам, стали опадать на пол.
- Правильно!
- Да !
- Не осрамим честь братства!
- Пусть знают наших, суки! -звучали ожившие бодрые голоса.
Один за другим подходили к месту выражения "протеста" гордые и смелые "революционеры".
Кто-то выходил из-под машинки с запорожскими чубами. Кто-то выбривал на затылке и темени круги. А большинство в процессе обряда решили оставить ирокезы.
- Гребанные вы мутанты!- произнес старлей, когда зашел в наш вагон с очередной проверкой: - Викинги ***вы! - произнс он как-то тихо и взор его потух окончательно. Бледный и отрешенный он покинул наш вагон.
Около тридцати голов сияли своими голыми висками и затылками. Мы были довольны выражению такого рода протеста.
Из поезда в гроде Черняхо'вск мы выходили самые последние.
Люди на пероне, идущие нам навстречу, обходили нас стороной. А старлей шел позади нашего расхлябанного строя, опустив голову он что-то бубнил себе под нос. Наверное заучивал оправдательную речь для себя. Ведь до воинской части уже оставались считаные километры.
( продолжение следует).