Сияй мой бешеный алмаз,
Сверкай, как можешь только ты.
Неразграфлённость пустоты
Тебе, кипучей, не сдалась.
Тебе всегда был мил глагол,
Зудящий будущим в руке,
Твое неловкое добро
Теснится в сжатом кулаке.
Но лучше так, чем только зло,
И пусть уж лучше — добрый кнут,
Тем более, что выбирать
Нам здесь не очень и дают.
И чист твой рукотворный Спас,
И свят, как все любви дела,
На склоне жизни, что не раз
К тебе безжалостна была.