Вольф Никитин:
«Ни академик, ни герой...»
История знает немало тиранов,
Охочих во власти творить беспредел.
Луке, по уму, далеко до Перона,
Но также народом заправски вертел.
И даже мудрее. Один. Без Эвиты.
Без лишней шумихи, треть века почти.
Надёжны холопы прикормленной свиты.
«Хозяин Тайги» с агрономом учтив.
Его не гнетут непрочтённые книги.
Ни Борхес, ни Быков, ни сонмы Дюма.
Их верно хранит расторопнейший Гигин,
Трамбуя в «алмазе» великих тома.
Перону не снились такие «развалы».
Историков много, а Шурик – один.
Он книг не читает, но сделал немало
В цыганском раздолье своих аргентин.
Михась:
Да, Шурик лукавый
снискал себе славы
поболе, чем твой Кальдерон -
он дланью кровавой
и речью корявой
покруче, чем Ваня Перон.
Тот звался Хуаном
и был донжуаном,
Эвиту опять же любил.
Луки ж нрав немерян,
и, как сивый мерин,
наверно, имеет кобыл.
Прощай, Аргентина
и lingua Latina,
и милый диктатор Перон.
Два смерда по сути -
Лука и Вэпутин
выходят на мокрый перрон...
--=<*>=--
Вольф Никитин:
«Стансы»
Перону Лука не соперник.
Неважно, сколь долго ещё
Он будет избранником черни.
Все эти потуги не в счёт.
Хуан – из военной элиты.
А Шурик – плебей и хамло.
Его не полюбит Эвита.
И с культом случится облом.
Народ не придёт к мавзолею
Ни сразу, ни годы спустя.
На небе, когда околеет,
Злодею грехов не простят.
В одну голограмму с Трухильо
Фрагменты Луки запихнут.
Да в текстах моих на Стихире
Останутся «стансы» ему.
Михась:
От Шурика, как от Трухильо,
останется только труха...
И хоть он пожил и нехило,
гнилые его потроха
не будут лежать в мавзолее,
и вечный огонь не зажгут.
Надеюсь, накинут на шею
ему электрический жгут.
Иль вздёрнут его, как Саддама,
иль как Муаммара взорвут,
а, может, потомки вандалов
его на куски разорвут.
Мне хочется верить, что жуткий
его ожидает конец -
и жизнь не покажется шуткой,
когда подкрадётся пи*дец.
Висеть будет он вместе с Вовой
(имею ввиду ВВП).
Мы ж будем шагать к жизни новой
в ликующей праздной толпе.