2. Карстон заводит знакомства.
Муслим упросил мать разрешить ему пораньше придти в библиотеку к ней.
- Ты не понимаешь, Там Карстон летающий в ямы завелся в Детской Библиотеке. На 7 этаже.
- Ааааа, - протянула мама, которая всегда играла в его игры, - 7 этаж - это с музея. Наверно, они решили летать, чтоб укоротить путь.
Муслим подозрительно сузил глаза:
- Смеёшься?! Да будет тебе стыдно - у него на спине это есть... как у вертолета!
- Пропеллер, - поинтересовалась Милана.
- Точно.
- А он крутился, Карлсон летал?
Муслим вспомнил, что тот не летал и с горечью понял, что его надули.
Но сладости и книги Муслим все таки взял для "Карстона".
Тот ждал на седьмом этаже. На этот раз у Карстона было аж семь телефонов.
Мальчик мгновенно забыл свою обиду и бросился к телефонам, но Усатый переросток предостерегающе поднял палец вверх.
- Осторожно, я поставил их так, что они создают другой мир.
Муслим остановился и посмотрел. Все семь телефонов был включены - горели фонарики на них и везде тихо звучала музыка. На каждом телефоне музыка играла на одно слово позже чем на другом.
Остановившись, мальчик с обидой сказал:
- Ты не летаешь, и пропеллер не крутится.
Но сладости и книги положил перед странным другом.
- Да? Я не летаю, пропеллер не крутится, не может такого быть. Может, проверим?
Мурлыкая, гость РДБ уплетал сладости и рвал книги.
Муслим вдруг спросил:
- А что ты книги рвешь?!
- А тебе что? Ты читаешь их что ли?
- Нет, я ещё в детсад хожу.
- А там запрещают читать книги? - не унимался Карстона.
Мальчик опешил.
- Нет, не запрещают.
- Нет-нет, - бушевал Усатый, - если запрещают так и говори. Там идёт дискриминация читающих книги?
Это длинное слово "дискриминация" было не знакомо мальчику, значит и в Детском саду его тоже не знают.
- Нет, таких проблем там нет, - сказал Муслим. У него вдруг появился голод после сложных переговоров с новоиспеченным другом. Он потянулся к конфетам.
- Не вежливо отнимать конфеты у тех, кому ты их подарил. Мне придется заняться твоим воспитанием, - строго посмотрел на него Карстон и на всякий случай спрятал кулёк с конфетами в карман.
- Первоначальный голод утолен, - сказал не состоявшийся летчик, - а теперь удовлетворим твое любопытство.
И вдруг этот чёртов пропеллер загудел, закрутился и летающий тюфяк Карстон заговорил над головой ошалевшего мальчика.
- Я бывалый летчик. Где я только не летал. Я ел даже баклаву в Стамбуле.
- Ну, скажи мне мальчик, который говорит свое имя, не подняв руки. Скажи, есть ли такие летающие друзья у тебя в детском концлагере, где запрещают читать книги?!
Муслим был не на седьмом этаже, а на седьмом небе. Он покачал головой:
- Нет... Таких точно нет. Но читать у нас не запрещают
- Так ты врунишка, читал там книги?! - опустился на пол Карстон.
- Нет, не читал.
Муслим совсем запутался. Если меня этим длинным словом не мучили (дискриминация) , почему я не читал, горевал он.
- Не говори, если боишься. Если важно никому не знать, что ты не читал этих книг, я не выдам друга.
- Он назвал меня другом, - сказал вслух Муслим.
- Да, - это так. Мы с тобой почти подружились. Имей в виду - почти. Тебе запрещают читать книги в Детском саду. Я слышал, что есть запрещённые книги. Но чтоб запрещали все книги...
Карстон горестно, и театрально развел руками.
Муслим улыбался. До чего буйным был его друг. Но теперь у него друг.
Муслим вспомнил, что в детском саду у него есть подруга, которая играла с ним в одном спектакле, где он играл роль раненого солдата.
- Она была там медсестрой. Это тоже считается другом?
- Нет, - отрезал его друг, - это другие отношения... У меня тоже была девушка с такими романтическими отношениями. Она каждый день перевязывала мне раны.
Муслим засомневался.
- Вы каждый день ставили спектакли?
Карстон, видимо, понял, что попал впросак, но не сдавался.
- Да, видимо я понравился черноокой девочке. И она перевязывала меня каждый день, не находя другой причины, чтобы встречаться со мной.
- И чем всё закончилось?! - скорее чтоб поддержать разговор спросил мальчик.
Карстон махнул рукой и сказал:
- Результат ты видишь - я стал пухляком. Она приносила столько сладостей на перевязки, что я просто не мог ее видеть. Она хотела, чтоб я никому не достался. А ей я нужен был в любом виде.
И подойдя ближе, он хлопнул его по плечу.
- Это любовь, малыш. Слава богу, что мы не узнаем этой боли.
И Усатый закатил глаза. Муслим вдруг придумал кое-что. Он решил похвастаться своим другом.
- Мы можем пошалить в библиотеке? - спросил умоляюще Муслим.
- Хорошо, но веди себя прилично, это ведь библиотека твоей мамы.
Муслим не выдержал.
- Но ты тут целыми днями рвешь книги. Это прилично
Карстон снова предостерегающе поднял палец кверху:
- Да будет тебе известно, мальчик имя которого я не спрашивал, что я рву только те книги, которые никогда не читаются.
Муслим вдруг подумал, что будет, когда закончатся книги, которые никто не читает.
По своей привычке Муслим сказал это вслух.
- Да, да, смеялся, - Усатый гномик, - потом мы будем доставать мальчиков и девочек, которые не читают эти книги. Но ты не переживай, в этот список не входишь ты. Тебя преследуют в Детском саду. Дискриминация.
Муслим облегчённо вздохнул. И надо запомнить это слово - дискриминация. Чтобы напомнить другу, когда тот начнет свой второй этап.
- Мой друг, мы начнем знакомство с работницы труда.
Два толстяка пошли искать женщину со шваброй.
По пути, Карстон сообщил, что женщина тоже умеет летать. И летает она на швабре или на метле.
- Понимаешь, она вылетает после 18.30 и на небе не видно четко на чем она летает.
-
Муслим вспомнил, что она живёт в соседнем доме.
- Ну и что, - не отступал "бывалый летчик". - Если ты все время на метле, пешком ходить уже не хочется даже 100 метров. Это предел.
- Вот у меня были знакомые, они все время были за рулём, и дошло до того, что они купили домики на колесах и спали прямо за рулём. Одного даже похоронили прямо в машине. Только я не помню был ли он живой или уже умер до того, как его похоронили.
Если ты так долго будешь сидеть без толку за телефоном, тебя тоже могут принять за мертвеца... Другое дело, если ты сидишь в телефоне, ожидая когда та девушка из детского садика позовет тебя на перевязку или читая книги.
Они шли по гулкому коридору, прислушиваясь, не слышно ли свиста метлы или шума пропеллера швабры Тумишы.