В тот, памятный год, весна пришла стремительно, после небольшой "пробы пера". Легкие оттепели вытянули ледяные люстры сосуль почти до земли, придав сталактитам магические очертания и мощь. Гигантские гирлянды, ледяного хрусталя, цепляясь лапами за кромки крыш тянулись с верхних этажей зданий и через частокол прозрачного льда, с весёлыми струйками талой воды, солнечные лучи творили свою магию света на стенах домов и квартир.
Всё, буквально всё, ждало весны. И она пришла, небо обрело пастельные тона голубой лазури, облака задумчиво висели над посёлком и были полны томления и покоя. Солнышко приветливо заглядывало в окна и лица прохожих, как бы раскланиваясь и говоря: "Вот, пожалуйте греться, вот уж я, и птицы скоро, сей минут, дайте срок господа любезные". Всё тонуло в ощущении прихода невероятного счастья после сумрака полярной ночи.
Собирая в школу, меня, уже не кутали, как матрёшку и моим восторгам не было предела.
- Мама, а можно я одену только пальто, можно? Правда, можно?? - щебетал я сгорая от нетерпения.
-Правда, правда и ботиночки вместо валенок, - улыбаясь говорила мама, целуя меня в щёчку.
- Смотри, учись хорошо, я хочу договориться, чтобы тебя отпустили немного пораньше, до каникул, отправим тебя с тётей Верой к бабушке в Тамбов.
И моим восторгам не было предела, казалось, что я приобрёл невероятную летучесть с этой счастливой новостью, и я не ходил, не бегал, а летал, предвкушая скорые сборы, в своих новеньких ботиночках фабрики "Скороход".
Но однажды, когда подготовка к майским праздникам шла полным ходом: на площади уже вырос остов трибуны и повсюду растянули алые транспаранты и развесили флаги и флажки, а мы в школе старательно, из разноцветной, гофрированной бумаги мастерили цветы на ветках карликовой берёзки, под чутким оком Лидии Алексеевны, нашей классной учительницы. Зима неожиданно решила вернуться и заявить свои права на территорию, без спроса, обжитую слабыми двуногими существами в шубах и шалях, в валенках и унтах.
Она это делала регулярно, практически каждый год, но оптимизм моих родителей и их соратников был сильнее сил природы.
Тепло и солнечные зайчики в одно мгновение смахнуло, как крошки со стола, небо навалилось грудью на копры и пирамиды терриконов, на дома и дворы рабочего посёлка, стирая их в прах. Всё, созданное невероятными усилиями, что согревало и давало надежду на будущее в полярной ночи, в лютый мороз под всполохами северного сияния, всё это, милое моему наивному, детскому сердцу, должно было сгинуть и затеряться в вечных снегах Арктики вместе с весной и со мной.
- Ну, началось,- крикнул сосед,
- Валерка, давай домой, по метеосводке пурга с Кары идёт, бегом домой, кому сказал...
И действительно, как по заказу, по велению каких-то неведомых и могущественных сил ударил первый натиск ветра, день вздрогнул и шарахнулся от страха в проём подвального помещения и забился в самый дальний угол под лучи электрической лампочки.
За первым порывом налетел второй, третий и шквалы озверевшего от бешенства ветра поглотили наш уютный двор в снежном вихре, в мгновении ока уровняв его с коньком угольного сарая.
Всё, думал я, глядя в окно жарко натопленной комнаты, заметёт школу, детский сад, мамину работу и железную дорогу, которая связывает нас с бабушкиной деревней, утопающей в белоснежных цветах вишни и черёмухи. Разве весна может устоять перед силами Снежной королевы, да и есть ли такая сила против Полярной ночи, когда сама Вселенная бродит по заиндевевшим улицам посёлка и заглядывает в окна домов.
А вихри за окном крутились волчком и кидались на залепленные мокрым снегом окна и двери.
Двое суток лютовала пурга, каждое утро я бежал к репродуктору, слушал сводку погоды и до какого класса сактируют занятия в школе. На третий день, пурга выдохлась и отступила, как израненный зверь убравшись восвояси.
Куда она вечно исчезала, где она набиралась сил и ждала своего часа? Почему пурга и мороз злые, а Дед Мороз на Новый год добрый и в папиных унтах? Для меня было тайной за семью печатями.
Наконец настало тихое и солнечное утро, по радио объявили благоприятный прогноз и все запреты были сняты. Окна дома представляли собой толстые снежные ставни, пурга замуровала все входы и выходы, похоронив заживо всех жильцов подъезда.
О школьных занятиях можно было забыть до завтрашнего утра, настало время вызволять себя из снежного плена. Дело привычное и даже весёлое, выбраться на улицу из подъездного окна второго этажа с лопатой и дружно приступить к рытью туннелей и проходов до ближайшей улицы, где уже с раннего утра ворчали бульдозеры, нагребая циклопические пирамиды снега. Откапывались всем двором и старый и малый, с розовым румянцем, песнями и прибаутками.
Наконец, проходы были пробиты, бульдозеры выгребли снег с улиц и дворов за пределы посёлка, вернули его тундре и жизнь побежала по прежним, накатанным рельсам.
Тундра, очнувшись от снежного, удушливого морока и оглушительного натиска стихии, как бы стыдясь содеянного, бросилась в объятия весны, и разом капель и Вселенский Потоп... Потоки краски хлынули на необъятные просторы и цветными валами покатили до самого океана.
-Просто беда, - сокрушалась тетя Зоя, соседка по коммунальной квартире, - из крайности в крайность, вот теперь точно не пройти не проехать.
-Проплыть, - весело крикнул я, взяв прыжком водную преграду, разделяющую наш двор на две половины.
Полярный день, оправившись от нервного шока, брал бразды в свои руки, оставляя для ночи лишь бледные сумерки, да и те в ненастные дни.
Солнце, двадцать четыре на семь, безраздельно властвовало, заливая потоками тепла, отогревая каждый распадок, каждое русло и руслице бесчисленных ручьёв, превращая невероятное количество озёр в солнечные колодцы жизни и света.
Рассвет и закат, так милые сердцу поэта, потеряли свою прелесть и предназначение, их практически не стало, лишь тонкий намёк на горизонте.
Всё, буквально всё торопилось жить, освободиться от снега и разом, с первым листочком, не откладывая на потом, порой у кромки льда, вступить в фазу цветения...
Весна вступила в свои права, а с ней и мои мальчишеские надежды на скорую встречу с бабушкой и моим любимым вишнёвым садом, счастьем свободы и безмерной любви ко всему, что так дорого моему сердцу и теперь...
январь 2024 года