В тот вечер, пасмурный, сентябрьский
Был ветер. Северный. Сырой.
Один среди таежной хляби
Дежурил я в тот выходной
И вообще быть здесь – не сладко,
А в выходной – и речи нет.
Под ветром парусит палатка
От печки – тусклый, нервный свет…
Я вышел из палатки темной
Тоску не в силах превозмочь.
На лес таинственный огромный
Ложилась пасмурная ночь.
И лес шумел… И вдруг мне стало
До боли ясно – отчего
Тоска весь вечер угнетала
Меня в палатке кочевой.
То лес шумел. Шумел – как море!
Да, я услышал ясно вдруг,
Как волны, с камешками споря,
Вдруг издают ворчливый звук!
То вдруг на пирс волна крутая
Стеной обрушится, рыча.
И струи звонкие стекают,
И говор этого ручья
Я вдруг услышал… Я услышал
В сосновом рокоте волны,
В метанье лиственной стены
Звучал – то явственной, то тише
Прибоя голосом родным
Мне лес… И я рукой почти что
Вдруг ощутил тот влажный дым,
Что после мощного удара
Волны о скалы, на лицо
Наносит ветром… Ох, недаром
Тоски смирительной кольцо
Стянуло горло мне в тот вечер.
Как ярко понял я тогда,
Что мне дышать без моря нечем.
Что суматошные года
Напрасно будут стужей, зноем,
Пылищей, смрадом, духотою
Травить мне душу. Никогда
Я не забуду запах моря
Морских камней, морской травы.
Я не забуду цвета моря –
Щемящей душу синевы…
Я не забуду воздух моря,
Живящий, радостный нектар.
Я не забуду ветер моря –
Соленый, шквалистый, «бадьорый»,
Шальной, как дружеский удар…
Я не забуду духа моря,
Что раскрывает людям грудь,
Тот самый добрый дух, который
Не даст от жизни отдохнуть.
Тот дух, что моряка над всеми
Вздымает на полголовы,
Что человеку в злое время
Не даст согнуться от молвы.
Тот дух, пред кем пескарь премудрый,
В нору запрятавшись, дрожит,
Что полосатую «полундру»
Бросал на вражьи рубежи
Тот дух, что моряка и песню
Связал единою судьбой,
Что драгоценностью чудесной
Считает девичью любовь…
…Как живо встало! Но куда там…
И я повесил хмуро нос…
Каким же жалким суррогатом
Ты, лес, мне море преподнес!..
1961.