Когда мне было лет одиннадцать-двенадцать,
был в лагере у нас занятный мальчуган:
он боль не чувствовал. Не трудно догадаться,
что выдав сам себя, он угодил в капкан.
Его кололи там, где больно всем, иголкой,
пинали точно в кость и кулаком под дых
с размаху били, но не плакал он,а только
старался улизнуть,не раздражать других.
Я видел это. Я в том возрасте стеснялся
вдруг взять и подойти:я тоже так хочу.
И слава Богу. Все носили красный галстук,
но пионер в тот год стал равен палачу.
Я лишь дичился их,а робость,вероятно,
угодней небесам,чем опыты над тем,
кто не похож на всех. С тех пор наследством пятна
на совести:я трус. Безвинно. Насовсем.
Он боль не сознавал. И самому неловко
наверно было, что вниманье привлекал.
Его проверку я не смог бы без сноровки
пройти. Я перенёс экзамен. Бог мне дал.
Как водится,та жизнь была на перспективу.
Когда я в этой,здесь,за правоту борюсь,
держу ответ внутри,что детскую стыдливость
свою не поборол. Душа горит,и пусть.