Широко да густо падал снег,
без усилья книзу приливая.
Тишина,как будто человек,
вслушивалась,не перебивая.
Прежнею вдовой стояла тьма.
Фонари, по должности бессонной,
освещали улицу, дома,
Замершие в траурной колонне.
Стихло всё, как после кутежа.
Только снег валился и валился.
С лёгкостью, собой не дорожа,
под ноги,мерцая, он ложился.
Снег мелькал. Душа теряла вес,
мёртвый груз, что раньше был накоплен.
Целый город словно бы исчез,
потерялся в падающих хлопьях.
И душа, стараясь удержать
беспредельно яркое порханье,
точно сердце силилась разжать,
протянуть ладонь за подаяньем.
Всё казалось,этот снег живой.
Так неслышно он летел и падал,
заражал сквозною новизной,
безыскусной правдою, бравадой.
Так светился мягко он вокруг,
топтанный, нетоптанный ногами-
чистотой нездешних щедрых рук,
в эту ночь раскрывшихся над нами.
И под снегом прежняя вдова
превращалась заново в невесту,
словно то,что надвое сперва
сказывалось, просияло к месту.
Был к лицу ей нынешний наряд.
Было всё спокойно и красиво.
Беспрестанно взблескивало в лад
сумеркам мелькающее диво.
Словно это было сватовство,
возвращенье восвояси в детство-
в целом свете нету никого
и от снега никуда не деться.
Словно эти промельки шутя
задевали прямо мне за сердце.
Словно я не больше, чем дитя,
или детям стал единоверцем.
Город растворился и исчез.
Самый мир,казалось, пересоздан.
Падал снег. Душа теряла вес,
чувствуя повсюду воздух. Воздух.