Картонка, угол и бетон,
Лишь козырёк зелёной крыши
Спасает от дождей, ветров -
Там псинка еле-еле дышит,
Машины мимо едут, свищут,
Никто не видит и не слышит -
Тот хрип застывший под дождём.
"Гуманная программа" выбрось пса:
Не убивать же - пусть блукает...
На шерсти снег слезами тает
И, кажется, что пёс из льда.
В углу, какой-то милосердный
Картонку бросил и ушёл,
Пёс, было , завертел хвостом,
Тень быстро скрылась за углом,
Как будто, стыдно: худо-бедно
Накормит кто-нибудь потом.
Не шевелясь, к углу примёрз,
Во сне подёргивая лапой,
Ком шерсти, псины мокрой запах,
И капли ледяные слёз...
Что снилось псу? Он бы заплакал,
Да только слёз ручей замёрз.
Зажглись ночные фонари,
Засовы лавок заскрипели -
Спешили к новогодней ели,
Не видя пса, иль не хотели,
Бежали по морозу, шли,
И снились псу о доме сны,
Где руки б добрые сгорели,
Еды, костей не пожалели.
А мимо - люди без души...
Полночь. Как тёплая рука
Погладила вдруг ухо пса -
В глаза смотрела Доброта,
Такая ж - без кола, двора,
Тепла частичку принесла.
И на картонке - сердца два
Прижались, прячась от дождя -
Бездомный пёс и Доброта,
Из самого людского дна.
Но столько в ней для ВСЕХ тепла:
Для сироты, вдовы, для пса,
Что свет не видно фонаря,
Осталась в мире пса душа,
Тепло руки чужой, глаза
И благодарности слеза.
А людям, сколько не давай,
Любви, сокровищ, теплоты,
Они всё ищут в мире рай,
Но рая нет ведь без любви...
Рай, где есть смех, собачий лай,
Где кто-то постелил картонку,
Где видят грустный взгляд ребёнка -
С недетской болью через край.
И мимо пса несётся ад -
Его душа, хотя и в шерсти,
Ему чуждО то чувство мести,
Что отличает часто взгляд
У человека, свойство лести.
Ради куска, ради услад.
Он и картонке рваной рад,
И козырьку из ржавой жести.
Наверное, они мудрей людей
И знают, бог собачий помнит,
Кто пса бродячего накормит,
Прощён уже тот на земле.