( повесть-воспоминания)
глава 5
ПО ПУТИ К СТОЛИЦЕ
За окном,в яркой палитре красок мелькали согревающие душу пейзажи. Солнечные лучи пробивались сквозь строгие и стройные ряды поредевших листвою берез. Убогие, серые домишки, подобно воробышкам, прижались друг к другу в ожидании безысходности. Печальными глазами окон задумчимо и смиренно продолжали они взирать на суету жизни. Многое повидали они на своем веку. Сколько впитали бревенчатыми срубами тягот и невзгод, перетерпели страданий. Много ли шумных и дружных празднинов помнят они на своих улицах. Увидят ли вновь эти домишки светлое и щедрое пиршество весны? Глубокая и непостижимая правда жизни отображается в их печальном взоре. Широкий луг, подобно доброй книге, щедро распахнул уже пожухлые от времени страницы разнотравья. Серым блюдцем, промелькнул за дубовой рощицей небольшой пруд, отражая на водной глади безмятежно плывущие словно рыбы, облака. Редкие, еще уцелевшие ели выглядывали из-за дальнего холма, словно пытаясь подглядеть украдкой за происходящим на железнодорожном полотне, по которому сейчас грохотала сталью, устремляясь вперед подмосковная электричка.
Сколько раз,(уже тысячу раз), по зову мечты и капризам судьбы приходилось мне ездить этим маршрутом из своего родного города до столицы. И всякий раз, доводилось мне провожать взглядом эти знакомые, меняющие свои краски пейзажи.
Вот и сейчас, глядя в окно, я погрузился в глубокую думу. Думу, которая выражала в моем лице отрешенность. И настроение у меня сейчас было такое, что прибывая в таком распложении духа, говорят так: "Займи да выпей!" Не было настроения. И настолько я был погружен в свою глубокую думу, что наверное, никто и ничто не могло бы снова вернуть меня в реальность. Вырвать из объятий этой самой думы. Никто и ничто. Ну, разве что, если только это:
-Ораххииз, фисташки, пивкооос!!! - донеслось из прокуренного тамбура.
Двери в вагон откатились по сторонам и, бодрый мужской басок объявил снова:-Пивкооос, фисташки, ораххииз!!! Пассажиры оживленно засуетились.
Я наконец пробудился от мыслей и посмотрел вглубь вагона, где стояли наши сопровождающие "конвоиры" в лице старлея и двух сержантов. "Конвоиры" что то обсуждали между собой.
-Чего ты?- спросил сидящий рядом со мной Серега.
-Скучно мне, Серый! Полное отсутствие праздничного настроения! Ну, куда это годится!? Пивка хочешь?- улыбаясь произнес я взглянув в сторону дверей.
-Ох, и спалимся мы Вован! Ох, и спалиимсяя!- тоже оглянувшись по сторонам заулыбался Серега, и полез во внутренний карман джинсовки.
Хорошо, когда люди понимают друг друга. Сколько можно было бы сотворить благого и преодолеть непреодолимого. Каких целей смогли бы достигнуть люди, если бы вот так, как мы с Серегой понимали друг друга. Да, великие времена тогда бы наступили. Славные. Интересные времена. Но, всегда и всюду, словно великой китайской стеной встает на пути к взаимопониманию эти пресловутые "но" и "бы". Как маленькая, острая и болезненная заноза, колит от этого осознания непреодолимой преграды человеческое сердце. И ничего с этим не поделать.
-Тебе сколько? - поинтересовался Серега, когда рекламирующий "нескучный наборчик" поровнялся с нами.
-Давай, на все!- я вынул из нагрудного кармана пиджака новенькую, хрустящую пятидесяти рублевую и, сунул ее уже стоящему рядом с нами торговцу "праздником".
-На все, так на все! - Серега весело подмигнул карим глазом и, добавил в мозолистую ладонь торговца еще одну купюру с изображением северной столицы.
Через пару минут в наших вещмешках дружественно покоилось восемь баночек "Балтики 4"
-Осторожно! Двери закрываются! Следующая станция, Реутово! - приятный женский голос прозвучал в опевестительном динамике.
-Долго еще?-спросил Серега заметно взволнованный. Серега родом из города Одинцово. Месяц назад перебрался жить в Балашиху, оттуда и призвался. Потому, он не мог знать этой железнодорожной ветки.
-Уважаемые пассажиры. Сейчас мы проехали железнодорожную станцию Никольское. А потому, предлогаю отпраздовать это событие пенным ячменным напитком. Так как у нас для этого есть в запасе 25 минут! - радостно парировал я глядя в Серегины карие глаза.
Сидящие напротив нас пассажиры засмеялись.
Когда электричка подходила к одному из тупиков Курского вокзала, я ощущал внутри себя расцветающую истому.
И на всем пути нашего следования, да и сейчас тоже, стоя в тамбуре перед надписью "Не прислоняться!" ни мне, ни Сереге небыло никакого дела до наших "конвоиров" и до наших братьев по несчастью. У нас в груди пели соловьи и наконец-то выглянуло солнце из-за туч. Мы стояли и молча улыбались друг другу, радуясь празднику души. Хорошо было.
-Уважаемые пассажиры! Наш поезд прибывает на станцию Москва- Курская! Конечная! - едва разборчиво промямлил мужской голос все из того же оповещателя: -Просьба, при выходе из вагона не забывать свои вещи!
Двери со скрипом и дребезжанием распахнулись. Нас вынесло на перон стремящимся как оползень людским потоком.
Пока мы ждали общего сбора, Серега достал из кармана джинс пачку "космоса":-Хватай! - он протянул мне сигарету. Мы закурили. А мимо нас, подобно снежной лавине спешили покидающие электричку люди,с задумчивыми и удрученными лицами. Каждый из них норовил опередить, расталкать, протиснуться, увернуться. И только мы никуда не спешили. Нам было наплевать на эту суету.
-Тааак...Построились! - снова раздался голос главного "конвоира". Через мгновение один из сержантов заметил наши с Серегой довольные лица, выпускающие струйки дыма изо рта.
-Алёё! Чё, самые умные? Команды курить небыло! - произнес конопатый сержант, запрокинув серую "ушанку" на затылок.
-Агаа... И пить тоже! - засмеялся Серега.
Сержант было ринулся в сторону старлея, видимо хотелось ему по своему обыкновению доложить о нарушении строевой дисциплины но, тут же передумал и, поступил более благородно. И это благородство сейчас читалось в его пустых и глупых глазах.
Увидиев такую картину некоторые из наших товарищей стали пристально наблюдать за происходящим.
Мы с Серегой с чувством абсолютной безмятежности докуривали "космос", а сержант, ошарашенный такой наглостью и безстрашием, подошел уже вплотную к Сереге и, засунув руки в карманы вылупил на него коровий взгляд. Сейчас, они оба походили на персонажей сказок Толкиена.
Серега, подобно дракону, выпускал дым из ноздрей в смотрящего на него высоко задравшего голову "Бильбо Бэггинса" в серой ушанке, в лобной части которой, подобно свечению эльфийского меча, красовалась красная звезда в овальной кокарде.
-Я же сказал, выбросить сигареты! - продолжал сержант. В еще несформировавшемся строю зарождался товарищеский смех.
-Нее, служивый! Не говорил ты такого! - опередил на этот раз я Серегу.
-Вот, именно! - подтвердил "кареглазый дракон", ткнув сержанта указательным пальцем в грудь.
Все, кто это сейчас слышал и наблюдал уже смеялись в полный голос.
-Чё, борзые да?- неуспокаивался "хоббит" и, попытался выбить уже почти докуренную сигарету из крепкой Серегиной руки.
-Слышь, родной! - уже серьезно произнес Серега: -Ты бы, попроще как-то был бы что ли! А то приедешь в часть, а там тебя письмо из дома дожидается. Но только ты его не прочтешь! Знаешь почему? - с ухмылкой произнес высокий Серега.
-А ну-ка?- любопытный сержант геройски оттопырил грудь вперед. Теперь, между "драконом" и "Бильбо" расстояние сократилось до размера пачки "космоса", которую Серега демонстративно переваливал между длинных пальцев: -Да потому что, конверт вскрыть нечем будет. Так как, одну руку я тебе сломаю на раз, а вторую положу на край перона и наступлю. И оставлю целым только указательный палец, что бы ты в нужнике подтереться смог! Анденстенд солдерс? - последнюю фразу, Серега выкрекнул коротышке прямо в лицо.
Позади нас уже хохотали все соглядатели.
-Чё, борзый, да? Борзый? - ерепенился перед ним сержант. Он хотел было в прыжке вырвать из "пасти дракона" остаток сигареты но, Серега поймал надменного "Бэггинса" за грудки, тряханул раза три как пустую банку из под пива и, отшвырнул в сторону. Шапка с какардой слетела с геройской головы "хоббита" и покатилась колобком по заплеванному перону.
-Отставиииить! - вмешался наконец, старлей, когда увидел расхристанного и побледневшего сержанта.
- Вы чего, бляь... в конец страх потеряли?- заорал он, быстро подбежав к Сереге. Но, почему-то недобежав около трех метров остановился.
Мы молча ждали вынесения судебного вердикта.
-Товарищ старший лейтенант, он... Товарищ старший... их...ониии...- затароторил запыханный и оскорбленный конопатый.
-Завали поддувало! Он... их...онии... Эх, ты! Товарищ, ****ь! - передразнил оправляющегося сержанта уже успокоившийся старлей и, добавил: -Ты что, не видишь?! Это же, дети перестройки! Им все похуй! - выпалил старлей, махнул рукой и тоже полез в карман за сигаретами.
Мы спускались в метро по ползущему вниз эскалатору. Станция "Чкаловская" одаривала нас удивленными взглядами москвичей и гостей столицы. Девушки поднимающиеся нам навстречу смущенно опускали глаза, а мужчины и старики улыбались и приветствовали. Приветствовали как вожди, как маршалы и генсеки приветствовали с трибуны мавзолея прздничные шествия и военные парады. Посылая добрый, дружеский жест взмывающей кверху ладонью. Как бы благославляя нас на великие дела. Так казалось.
( продолжение следует)