( повесть-воспоминания)
глава 4
ПУНКТ СБОРА
-Вот это нихуууя себе! - воскликнул Серега, выходя из автобуса.
За час нашего путешествия мы успели с ним познакомится. Он мне сразу пришелся по душе. Много не говорил. Внимательно слушал разговоры наших попутчиков и, только изредко вставлял что-то свое. "Да, славный малый!"
-Чего там, Серый?- поинтересовался я спускаясь со ступенек.
Представ перед кованными воротами воинской части, мы наблюдали следующую картину:
Напротив трехэтажного здания, кишило столпотворение наших собратьев по несчастью. В ожидании подарка или удара судьбы, каждый из них что-то обсуждал между собой. Неподалеку от места нашего "десантирования", по правую сторону ворот присев на корточки, с татуированными кистями озирался по сторонам какой-то возбужденный малый.
-Здорово, бродяги! - попреветствовал он нас, небрежно вскинув ладонь с тлеющей между пальцами сигаретой.
Кто-то ему ответил из наших: -И тебе не хворать!
-Выпить ничего нет?- с надеждой в глазах, вновь произнес татуированный.
-Нее, сами страдаем!
-Вот же суки! Последнюю даже менты не забирали, а эти... - громко он сцедил слюну сквозь зубы.
Вскоре вся наша команда собралась возле автобуса.
-Тыщи полторы!- оценив увиденное произнес кто-то из впереди стоящих.
-Не гони! От силы голов восемьсот!- громко вставил Серега свой вердикт. Возле ворот нас встретил какой-то "строгий дяденька" с двумя большими позолочеными звездами на обоих погонах. Выстроил нас возле расписного патриотическими лозунгами забора и, уже обратился к нам:
-Итак, воины света и добра!..- в разрез своей строгой внешности произнес он спокойно:-Сейчас, дружненько, держась за ручки, минуем вот это ****ство по правую сторону плаца и, гуськом, ползком просачиваемся вон туда, к флагштоку. Всем ясно?- он указал в сторону плаца, где колыхался на ветру триколор.
-Так точно! Ответили мы наперебой, смеясь над просьбой "строгого дяденьки".
По прошествии долгих четырнадцати лет, многие из нас поймут, почему этот военный назвал нас "воинами света".
И, мы пошли.
Нет, конечно, не так как посоветовал нам дяденька с позолоченными звездами на плечах, но наш путь все же походил на дедсадовское перемещение по пересеченной местности. Так как, в этой оживленной толпе будущих воинов действительно царила неразбериха мы, выстроевшись в одну колонну держались каждый за плечо впереди идущего. Шли глазея по сторонам и ржали. И на нас тоже глазели и ржали точно такие же как и мы.
Кто-то из наших запел:
-Широкаа страна моя роднаая,
Много в неей лесов, полей и реек..- раздалось тенором впереди колонны.
И тут же мы, в знак согласия, что именно эта песня сейчас как-никакая другая к месту, подхватили дружно:
-Я другооой такой страныы не знааюю,
Где так воольно дыышит человеек!
Толпа озиралась и свистела. Кто-то выкрикивал давно канувшие в историю лозунги:
-Армия, это архи важная и архи нужная вещь, товарищи! - доносилось из глубины толпы.
И вот еще:
-Товарищи! Давайте вести себя благоразумно! Не будем забывать, что успехи нашей армии объясняются прежде всего ее сознательностью и дисциплиной!- сидя на плечах своего сотоварища, декламировал черноусый малый, очень походивший на великого вождя всех народов. В толпе призывников не стихал хаотичный смех.
Вскоре цель была достигнута.
Мы выстроились в две шеренги. Погоны с позолоченными звездами провели поверку по списку и, какой-то плюгавенький сержантик повел нас в расположение части.
Толпа на плацу заметно редела.
-Даааа....это конечно, не царские палаты!- иронизируя произнес Серега.
-Дааа, уж... не премиум, и уж точно не люкс!- подтвердил я, когда мы вошли в расположение на третьем этаже корпуса.
Вдоль обшарпанных стен довольно просторного помещения, с интервалом в пол метра друг от друга стояли деревянные лежанки обтянутые дермантином. В большие, квадратные окна еще светило полуденное солнце. На поржавевших от времени гардинах, подобно морскому бризу колыхались застиранные занавески. Сквозь деревянные рамы окон в помещение проникал свежий осенний ветерок.
-Ээх, пацаны! Говорил мне папа, "учись сынок!" А я-мудила не слушал! А теперь вот, хули!?- сбросив с плечей вещмешок, проговорил высокий малый и, заложив руки за голову вольяжно опракинулся на лежанку.
Деревянные доски смиренно скрипели и стонали под обувью входящих в это казенное заведение. Через несколько минут в нашем кубрике насчитывалось более семи десятков сынов отечества.
Около двух последующих часов велись досужие разговоры. Что-то шуршало и булькало. Потом снова шуршало и снова булькало.
Я и мой новый испеченный товарищ разместились друг напротив друга.
В эту минуту я довольствовался самой малой душевной радостью. И выражалась эта самая радость в том, что я наконец-то смог сбросить ботинки и, вытянуть ноги на обтянутой дермантином лежанке. А Серега, закинув руку за голову, молча разглядывал потолок нашего нового временного пристанища.
-Только бы не в Чечню! - послышалось где-то на одной из лежанок.
В этот момент в кубрике повисла кладбищенская тишина.
-Что, очко жим-жим? - отозвался кто-то возле окна.
-Да не то, что бы стрёмно! Пропадать за понюх табаку, все же не хочется!- с досадой в голосе подхватил кто-то уже из другого конца кубрика.
-***ня, парни! Не очкуйте! Деды наши воевали! Отцы Афган прошли. Вот, у меня брат старший, первую Чеченскую от звонка до звонка прошел. Без ноги вернулся! И вот он мне сказал однажды,"Знаешь, Игорек...там было не страшно! Не страшно было умереть. Умереть с товарищами, братьями! А здесь страшно! А знаешь почему страшно? Потому что ты нахуй здесь никому не нужен! Ни стране своей, и уж тем более государству!"- эти слова Игорька сейчас заставили многих привстать со своих лежанок.
-Ну, да! У меня батя когда с Афгана вернулся, я еще совсем ****юком был и в штаны ссался...- покинув лежанку и, пересев на подоконник заговорил худощавый с бланшем под глазом парнишка:-Он мне тоже, как-то по пьяни, рассказал,"мы воевали за страну выполняя интернациональный долг! А сегодня где она? Где она страна за которую мы там головы свои складывали?"- с печалью в голосе произнес помеченный бланшем.
-А еще чего рассказывал?- полюбопытствовал кто-то, из глубины кубрика.
-Да ничего! Мало он что рассказывал. Все больше орал и посуду колотил. Потому, мамка меня схватила в охапку и, к бабке моей убежала жить.
-Дааа уж!-раздалось поочередно с обеих сторон нашего пристанища.
Вскоре я уснул.
Открыл глаза от того, что отекла рука которую я засунул под голову, слушая повествование моих собратьев.
За окнами было уже темно.
В дальнем углу, сдвинув две лежанки между собой что-то оживленно обсуждалось.
Оказалось, что еще днем, два хлопчика, из славного города Чехова, которым наскучило коротать время на деревянных лежанках, каким-то чудесным образом умудрились разведовать все лазейки и выпытать у местных "вояк" как можно совершить вылазку в город.
И вот сейчас, в дальнем углу кубрика собрав вокруг себя единомышленников и активистов "подполья" решался план "Барбаросса".
-Да я вам руку на отсечение кладу! Бля буду, выгорит! - с блатной распальцовкой негромко делился Санька "рыжий".
Сейчас состоящие в этом "подполье" обращались к нему именно так- "рыжий".
Я хотел было поднятся и подойти ближе что бы принять участие в совместном "заговоре" но, Серега, небрежным движением руки откинул меня обратно, на жесткую лежанку.
-Давай понаблюдаем! - произнес он шепотом, прислонив указательный палец к губам.
А в углу нашего расположения, события продолжали развиваться стремительно.
-Да я уже все разрулил! Берем восемь флаконов. Три скидываем часовому. "пузатый" тем временем провоцирует дальний кубрик на битву "титанов". Пока шакалье будет разруливать весь этот замес, я мухой проношу добытый "трофей". А дальше по известному сценарию!
-А если не выгорит!?- промолвил "пузатый", сейчас уже наголо стриженный, с длинными руками и большими на выкате голобуми глазами в лице, он почесывал затылок.
-Да ты заебал! Твоя задача только войти в дальний кубрик , послать всех нахуй, переебать первому попавшемуся под руку и все! А там парни подключатся! - с этими словами Саня "рыжий" поднялся и, торжественно заявил:-Кто не рискует, тот не пьет шампанское! Время операции назначаю на 20:00! И добавил: - Один раз живем! А дальше армейки не пошлют! До присяги, мы свободные люди! - последние слова "рыжий" произнес гордо и торжественно.
Совещание окончилось. Все "заговорщики" снова вернулись на свои места.
В назначеное время "пузатый" в компании еще пятерых "бойцов" тяжелой поступью великана вышагивал по длинной пролетке третьего этажа. В воздухе весело что-то таинственное и загадачное, будто сейчас должно было произойти что-то такое, что навсегда впишется в историю моей страны.
Вскоре в глубине здания разразился отчаянный крик: -Ахх вы...Пидораасыы! Что-то, видимо, пошло не поплану. А может, "пузатый" решил импровизировать. Гулкое эхо вскоре разливало по всему зданию, грохоты и крики "великого побоища". Резервная "армия" в которой состояли и мы с Серегой, тоже приняла активное участие в поединке. Потому что, никто уже не мог оставаться в стороне, безучастно глядя на "благородное дело".
Вскоре все стихло.
Нас, после этого "Бородинского сражения" всем составом посадили под замок в том же самом месте где мы и прибывали до "великого сражения". И настолько это наказание было для нас жестоким, что малую нужду мы вынуждены были справлять в окно.
Зато, и плюсы свои тоже имели место быть. Теперь, на общем "воинском" совете нами было принято единогласно, что отныне, в любом углу нашего кубрика разрешалось курить.
Но, самая большая радость была в том, что сейчас "рыжий"Саня проходил как полководец вдоль наших шконок и щедро, со словами благодарности компенсировал каждого горячительной трофейной смесью. Тем кто имел явные признаки тяжелых ранений в "великой схватке", он подходил, сопереживающе глядел "бойцу" в глаза и, держал речь: -Выпей братец! Да исцелит твои раны и муки душевные и телесные сия живая вода! - подносил пластмассовый стакан и наливал в него из стеклянной тары "живую воду".
После торжественного прохода, когда "живая вода" исчерпала себя до последней капли мы, до поздней ночи вспоминали вечернее "побоище". Смеялся весь кубрик.
На утро следующего дня. Двери в нашу "темницу" распахнулись.
-С вещами на выход! Выходим строиться!-прозвучал голос того самого "строгого дяденьки" который нас встречал тепло и радушно возле кованных ворот. Только сейчас его голос, почему-то не выражал никакого радушия и теплоты.
Через некоторое время мы стояли на плацу. Помимо нас, на плац вывели весь состав дальнего кубрика. Мы стояли в три шеренги по левую и правую сторону друг от друга, время от времени ненавистно поглядывая в лица вчерашних "заклятых врагов".
Сейчас, в отблеске редких солнечных лучей, на наших юношеских лицах отчетливо и ясно проглядывались последствия вчерашней "битвы".
-Товарищи призывники! - раздался командный голос в середине плаца:- Сегодня вы отбываете на места вашей дальнейшей службы!
После этого на плацу появились еще какие-то "строгие дяденьки" с позолочеными звездами на погонах.
Один из них прошел вдоль строя. Выставил указательный палец впереди себя и, подобно офицеру вермахта начал проводить отчет напротив него стоящих.
Где-то в середине строя "считовод" остановился. Скомандовал грозно и решительно: -Первая, вторая, третья шеренги на лееевооо! Из расположения части, шааагооом марш!
И снова нас повели, по улицам оживленного города. Повели так, как когда-то вели наших прадедов по пыльным и заледеневшим дорогам нашей богатой и щедрой родины. Вели в неизведанные до селе уголки земли. В неведомые и суровые края. Где вырубались колымские леса, где рылись каналы и возводились железные дороги сквозь непролазные дебри бескрайней русской тайги. Вели так, что мы в послушании своем, с присущным чувством безнадежности, смиренно принимали участь, которую определила нам наша судьба. Судьба, простых еще, не поведавших всей прелести жизни восемнадцати летних пацанов.
(продолжение следует).