То был год перехода из века в век,
То был год изменений, надежд.
Не пасуй, старайся и счастлив будь,
Если смелый ты, человек.
Он увидел её, она была хороша
Как июльский созревший плод.
И глаза, и ноги, и грудь, и душа,
И к любви готова … вот-вот.
Она была умна, хоть немного скромна,
И знала, чего желать.
Он же был слишком юн, он не знал, что хотел,
И … друзьями решили стать.
Был другой
Как ковбой.
Он силён, волевой,
Он точно знал, что хотел.
Был влюблён, был честен и с ней, и с собой,
И судьбу упустить не посмел.
Всё сложилось так, как должно было быть,
Все спасибо могли лишь сказать.
Повернуть всё иначе? Да ни за что!
Семьи, счастье куда девать?
Друзья редко встречались, ковбой ревновал,
Но запретов не ставил, нет.
Потому что запрет тот мог означать
Надорванный к счастью билет,
Потому что счастье не только в любви,
Ведь дружба тоже важна,
Так как, теряя друга, мы
Теряем кусочек себя.
Вот прошло двадцать лет, пролетевших как миг,
И, казалось бы: «Так держать!»
Но ведь жизнь не стоит. Спотыкаясь, бежит.
Ну, и падает. Не удержать.
Её ковбой ускакал за границы судьбы,
Может быть, в параллельный мир,
«Это всё, это крах», – считала она,
Ведь разрушился её мир.
«И зачем теперь быть, и зачем дальше жить?»
Вопрошала она тогда.
«Без него мне не быть, без него мне не жить»
Говорила она, любя.
«Если муж и вправду любил тебя»,
Говорил её старый друг,
«То мечтал бы он, чтобы ты жила,
И цвела чтобы жизнь вокруг».
«И не только дети должны держать,
И не только живая мать,
Надо к жизни тебе мотив искать,
Перестанешь тогда страдать».
Говорили друзья о жизни не раз,
И мечтал её старый друг,
Чтобы радость блеснула в её глазах,
И они загорелись вдруг,
Чтоб горел тот огонь сотню лет подряд,
Чтобы нёс всем добро и любовь,
Чтобы он, как раньше, увидев её,
Восхищался ей вновь и вновь.