Миндаль и корица,
И чай, непременно цейлонский,
Забытые лица
Мелькают в моём декабре.
На площади ёлка
В наряде своём бутафорском,
И ветви её –
Как ресницы мои – в серебре.
– А, может, в «Париж»?
Ах, нет, это просто кафешка!
Закрыто совсем?
Жаль, уютное было бистро…
Ну, что ты дрожишь?
Замёрзла, моя Белоснежка?
Тогда ровно в семь?
Ты светишься как серебро!
Миндаль и корица,
Забытый вкус пряничной жизни,
Забытое напрочь
Закрытое кем-то бистро.
И только мелькают
Надолго забытые лица,
И тает на мокрых
Ресницах моих серебро.