В чреве старого дивана
Горевал Ботинок рваный:
«Что за место?! Пыль и мрак!
Оказался здесь я как?
Ведь была же жизнь иная –
Свет и полка обувная,
Блеск и крема запашок, –
А теперь лишь стресс и шок.
На кого я стал похожий!
Нет ни рожи и ни кожи,
Стоптан низ, протёрся верх,
А внутри свалялся мех,
Нет шнурка – исчез куда-то, –
И не вижу я собрата.
Пусть сойдёт хоть сто потов,
Я служить ещё готов».
Кто-то вдруг чихнул два раза.
«Напугали! Ну, заразы! –
У Ботинка нервный тик. –
Неужели вновь бутик?
Мне приятна новость эта!
Что молчите? Жду ответа.
Я – ботинок ходовой.
Назовите статус свой!»
«Это мы здесь тьмы во власти –
Карандашик и Фломастер, –
Шевельнулась чья-то тень. –
Мы в диване пятый день.
Заигравшись с нами слишком,
Потерял нас здесь мальчишка.
Хоть давно страдаем тут,
Всё ж надеемся – найдут!»
Им Ботинок: «Наша встреча –
Обоюдный, нет и речи,
Очень ясный, кто бы знал,
И понятный мне сигнал.
Голос тёплый ваш, душевный!
Мне понравились уже вы.
Будет впредь везде, всегда
С вами горе не беда!
Где темно и очень грязно,
Жизнь сложна, однообразна.
То, где снега по плечу,
Вспоминать я не хочу.
Не бывали никогда вы
В тех местах, где душат, давят
И несут со всех сторон
Виду внешнему урон.
Много дыр в вещах тяжёлых
Не искал, но всё ж нашёл их,
А цеплялся лишь за ось,
Там, где тонко, там рвалось.
И, хоть тьма легла на плечи,
Сомневаться, вам замечу,
Нет причины ни одной,
Что диван, как дом родной.
От Чукотки до Валдая
Мельтешил туда-сюда я,
Между гор, среди долин
Получал адреналин
И слыхал однажды в осень
Разных птиц один и восемь
Из полей и из лесов
Миллионов голосов.
Был я как-то невесёлым
С огуречного рассола.
Потреблял его раз шесть,
И, скажу вам, это жесть!
Подвергал себя я риску,
Что не снилось вам и близко –
Над заливом как в бреду
Шёл по тонкому я льду.
Что ж, друзья, вы замолчали?
Нет причины для печали.
Если страх сидит внутри,
Я решу на „раз, два, три“.
Разберусь подошвы треньем
С вашим кислым настроеньем.
Хоть на заднике с дырой,
После Бога я второй.
Ну а если быть серьёзным,
Стану Дедушкой Морозом,
И, конечно же, всерьёз
Ваш решу любой вопрос.
Вам бы нужным стать предметом?
Осознал я сразу это.
Как шнурок найдётся мой,
Всех верну к себе домой».
Пропищал Фломастер: «Мне бы
Дозаправку цвета неба.
Я ведь с виду неплохой,
По чернилам же сухой.
Дозаправь меня, будь ласков!
Я докрасил бы раскраску.
Как избавишь от утрат,
Я подарку буду рад».
«У меня же всё непросто –
Я тупой, где быть мне острым, –
Карандашик попросил. –
Рисовать совсем нет сил.
Вот меня бы заточили
Поострей, чем перчик „чили“.
Порешай и мой вопрос,
Добрый Дедушка Мороз!»
Вновь Ботинок: «Без сомнений,
Свет всегда рождает тени.
Я есть свет! Но силы те
Ослабели в темноте.
Зло, что видеть все могли мы,
От добра неотделимо.
Вас испить могли б до дна
Дьявол, демон, сатана.
Сам местами не прошитый
Стану я от них защитой.
Чтоб иметь её вдвойне,
Подползайте все ко мне.
Огражу своим решеньем
От бесовских искушений.
Быть ли ближе к небесам,
Каждый пусть решает сам».
Хоть расклад такой, как «вилы»,
Скоро всё для них свершилось:
Сам Ботинок вдрызг помят
Из дивана был изъят,
Карандашик на бумаге
Рисовал теперь зигзаги,
А Фломастер, в деле ас,
Истощал чернил запас.
13 января 2024 г.