Дело в том, что день выдался на удивление жаркий, а я не люблю жару. Экскурсия не
отменяется- объявила мне бабушка. И мы узнали, как царь выслал А.С. в село
Михайловское – посиди , мол, милок ,одумайся, поостынь - и таким образом,
лишил поэта участи быть повешенным или сосланным в Сибирь с его друзьями- декабристами.
Так вот Пушкин от обиды и осенней скуки, весь в досадных слезах, с исцарапанной
душой, упал в объятья своей Музы. Та, укачивая поэта у трепетной груди, нашептала
ему не много, ни мало, около ста произведений .
Экскурсионная гусеница то смыкалась вкруг говорящего, стараясь удержаться на нити
повествования, то растягивалась, теряя и нить, и мысль.
Экскурсовод жужжал, словно новорождённый майский жук, и та половина, не
уснувших от обилия фактов, слушателей неуклонно осознала, что находится в
эпицентре и очаге поражения взрывной энергией этой неукротимой Дамы, именуемой
Музой. Они, уже почти
различали шлейф её волшебного плаща, накрывшего село Михайловское, и озеро, и
лес.
Лес и впрямь был завораживающий, настоящий, сказочный. Древние ели , поросшие
серым мхом, пугали не меньше, чем серый волк. Неукротимый массив их полнился
ягодами разных сословий, птичьими трелями, лягушатами, жуками и другими
сюрпризами.
Аллея, ведущая к усадьбе, была под строгим надзором колючих стражей.
Под их густыми растопыренными лапами лежала спасительная тень.
Грибы моя страсть с восьми месячного возраста. По рассказам очевидцев, я , ещё
не умея ни ходить, ни толком говорить, завидев во время лесных прогулок гриб кричала
«ка-ка», указуя на объект растопыренной пятернёй. Эта любовь осталась на всю жизнь.
Учитывая моё непреклонное влечение к поиску грибов и жару , я стала
притормаживать, всё ещё
слушая Жука, но постоянно косилась на эту заветную тень под еловыми лапами.
Бабушка заволновалась: не зевай по сторонам, не отставай. Но я нырнула «под», и
возвратилась с «добычей». Ничто уже не могло остановить «охоты». С ловкостью
заправского вояки , ползком к цели, чтоб не досталось «врагу» - спасти эти
великолепные мои грибки. Боровики всех размеров- от мальсеньких, только что
вылупившихся, до великанов - они стояли, в ожидании «спасения» под лапами елей .
Я торопилась . Бабушкины руки стали похожи на руки взрывника ,
решившего подорвать на поле боя все танки разом. Гранаты белых грибов, зажатых
между пальцами, угрожающе торчали в разные стороны. Но вскоре ей пришлось
отказаться от « подрыва» и сложить их в кофту. Хватит, хватит – не унесём. Она
присела на скамейку. Я примостилась рядом и закрыла глаза, голова кружилась и
всюду мерещились ещё не найденные крепкие боровики. Ну и жара!
Оглянувшись , вдруг не увидела никого, ни «жука» , ни его любознательной свиты, ни
бабушки. Только тикал кузнечик. Солнце встало над головой. Моя тень исчезла.
Тишина распласталась вдоль аллеи. В конце тоннеля из деревьев показалась точка,
затем
разделилась на две. Они приближались: мужчина в высокой черной шляпе и
полупрозрачная спутница. Он немного подпрыгивал и размахивал тростью, шляпа упала,
а дама, держась за его локоть, взлетала рядом. Вдруг они сделались лёгкими и
огромными и не
заметив меня шагнули за меня, и за лес, и совсем исчезли. В ушах моих зазвучало
« осенняя пора очей очарованье...» Неужели уже осень? Но голос говорил и
становился настойчивей» приято мне твоё природы увяданье, в багрец и золото одетые
леса..» Леса. Лес – грибы! Как же грибы!? Моё сокровище!
Да уснула она, а грибы все до единого сама собрала – отменный грибник отвечала моя
бабушка любопытным, окружившим нашу скамейку. Голос Жука продолжал
декламировать , уводя всех обратно к автобусу. Двинулись и мы. Обернувшись я
увидела под скамейкой черный шёлковый цилиндр, а может это только мне показалось
– так, просто тень.