ПРОДАВЕЦ ФИАЛОК.
«Фиалки! Фиалки! Фиалки!»
Это был крик, который я услышал
Когда я проходил по улице города;
И быстро мое сердце шевельнулось
К непонятной жалости,
В полутоне крика;
Ибо это казалось голосом одного
Кто был поражен и все уничтожено,
Кто жаждал только смерти.
«Фиалки! Фиалки! Фиалки!»
Голос стал еще ближе.
«Конечно, — сказал я, — сейчас май,
И в долине и на холме,
Сегодня цветут фиалки,
Отправьте мне это приглашение
Приехать и быть с ними еще раз;
Я знаю, что они дороги, насколько это возможно,
И я ненавижу город с его ревом».
«Фиалки! Фиалки! Фиалки!»
Дети солнца и росы,
Хлопья синевы неба,
Вам кто-то звонит
Который, кажется, жаждет умереть;
Но фиалки такие сладкие
Они едва ли могут иметь дело со смертью.
Неужели предсмертное дыхание,
Это происходит из последнего удара
Искреннее сердце обращается к цветам?
«Фиалки! Фиалки! Фиалки!»
Плакса наконец-то рядом со мной.
Своими глазами я крепко держу ее.
Она прекрасный продавец цветов.
Она та, кого город пожирает
В его пасти суеты и борьбы.
Как бедность разрушает жизнь;
Ибо, потерявшись в слизи города,
Что такое красивое лицо?
Мало тех, кто жалеет
За красоту в позоре.
Но та, которую я держу глазами,
Кто кажется таким скромным и мудрым,
Еще не упал, я уверен.
Она благородно научилась терпеть.
Большой, и скорбный, и кроткий,
Кажется, ее глаза пьют из моих собственных.
Ее кудри небрежно раскиданы
Спина из белого плеча и щеки;
И ее губы кажутся клубничными, потерянными
В какой-то арктической стране мороза.
Малейшая кривизна на лице,
Может дать неудовлетворенное выражение лица;
Но она такая совершенная и милая,
И сформировано с таким тонким изяществом,
Его красота абсолютна.
«Фиалки! Фиалки! Фиалки!»
Я слышу крик еще раз;
Но не так, как я слышал раньше.
Он больше не шепчет о смерти;
Но только пахучего дыхания,
И скромные цветы, и жизнь.
Я купил кластер, так что в изобилии
Прикосновением ее сужающейся руки,
Кажется, я держу его в себе.
Мне бы хотелось понять,
Почему прикосновение кажется таким божественным.
II.
ЦВЕТОК, НАЙДЕННЫЙ НА УЛИЦЕ.