За что ты послан мне – маэстро виртуоз,
и для чего игра твоя – до слёз,
до спазма тонкой жилки у виска,
до боли у грудного позвонка?!
С чего бы это, зная весь обман
сиюминутных театральных ран,
доверчиво слезами обливаться,
тем более, когда давно не двадцать –
(их все, как листья осени, смело
в небытие)?! Но, логике назло,
святая одержимость (если вкратце)
возникла – нет, не лет – столетий двадцать
да пять ещё тому – в трагедиях Эсхила,
где конфликтуют роковые силы
с героем доблести – протагонистом,
немеркнущей античности артистом,
шагнувшим и на сцену наших дней
сиять – назло погибели своей!
Худ. Лев Бакст