Я выйду из игры как из поры
сомнительной изменчивого года,
и будет снег кружиться над Москвой,
вплетая в след религии и лица,
и на себя восторженно молиться,
и вить свои баллады, не со мной.
Он станет жить и слыть, попеременно,
то Каином, то Кришной, непременно
в заброшенных палатах декабря -
- завьюженной главе земного чтива
со мной, другой и некрасноречивой
натруженно о прошлом говоря,
как будто рукава едва касаясь,
и уходя, и снова возвращаясь -
- нетерпеливый памяти гобой,
натужный зов стареющего века -
- спешащего седого человека,
не ставшего родным для нас с тобой.