Сверху свет течёт лунный
В большие квадраты
Из хрусткой туманной бумаги.
Тёплый бархат подкосов и балок,
Пилястров из жжёной сосны
В лаконичности линий
Массивной столешницы тонет.
Неритмичные звуки
Металла по дереву,
Дерева по стеклу,
Плеск воды...
Я стою у него за спиной,
Наблюдаю, как повар-японец
Напряжённо, но сдержанно движется.
От плечей и локтей
Переливы атласной одежды
Сбегают волнами...
Вот, он выпрямился и замер,
Оценяя работу свою.
А потом удалился бесшумно.
Я стою и смотрю:
Восковые листочки
По веточкам часто делящимися,
Закалённые пилки краёв развели,
Изогнули до колких концов,
А над ними фарфоровые лепестки
Друг на друга положены кругом,
Посредине из сливочного
Свеже-сбитого масла
Мелкой ложкой нарезанные листки...
У камелии много лиц.
У камелии разных расцветок, размеров цветы,
Как цветы...
Но у этой изысканный вид
Двух-цветковый японский гибрид -
Brushfield yellow.
С конца ноября до апреля,
Обязательно в холоде зимнего сада,
С молчаливым достоинством постоит.
Чуть не так что - бросает цветы и бутоны...
Чтобы что-то сказать о характере -
Приквел чуть выше лежит.