Сказка моя, Закарпатье

               
                «Я другой такой страны не знаю…»
                (из песни)
Украина. Чего в ней только нет… Море, степи, поля, горы, леса, озера, реки…
Земля богата полезными ископаемыми, почва плодородна. Я не пробовала вкуснее овощей и фруктов нигде. Только у нас арбузы, пусть и с косточками, но самые сладкие, клубника – пусть только в сезон, но зато – самая ароматная, помидоры – самые сахарные, огурцы – хрустящие, с неповторимым запахом лета. Черешня – темно-бордовая, крупная, как слива. А слива – зависит от сорта: черная, как будто покрытая инеем, упругая, кисло-сладкая, или зеленоватая, мягкая, но сочная и медовая.
Степи северного Причерноморья – бескрайние; поля стелются до горизонта и ныряют за край. Если на юге пшеница уже золотится, то на западе – только входит в колос. Возле Черного моря знойное солнце одаривает отдыхающих бронзовым загаром, а горы Карпат окутывают тишиной, покоем и наделяют путешественников умиротворением и приятной прохладой.
В Западной Украине сохранилось очень много исторических памятников: замков и крепостей.
И в одно из путешествий я совершила тур по местам исторической славы мощных фортификационных укреплений Карпат и Закарпатья.
Точкой возврата в этом вояже стал небольшой городок Рахов, который лежит в ложбине гор. Но расположен он на высоте 430 метров над уровнем моря.
Вдоль всего города течет река – Черная Тиса.
О происхождении названия Рахова существует несколько легенд. Одна говорит о повстанцах, которые считали (по-украински «рахували») отобранное у богатых золото и раздавали его бедным семьям. По другой версии, в этой местности останавливались купцы и считали прибыль. Согласно третьему варианту, название происходит от имени Рах. Так звали первого владельца усадьбы, когда-то построенной в этой местности.
Рядом с городом есть определенное место, где установлена табличка: «Центр Европы».
Является ли Рахов центром Европы или нет, не важно. Важно то, что этот городок прочно поселился в центре моего сердца. И остался там навсегда.
В это место я решила привезти и Агату.
Так как раньше не было прямого поезда Одесса-Рахов, мы взяли билеты до Коломыи. И уже из этого города решили ехать автобусом до Рахова.
В Коломыю поезд привез нас субботним ранним утром. Нужно сказать, что автобус, на который мы взяли билеты, после Рахова следует и дальше по трассе. Зная, что только до места нашего следования путь составлял 125 километров, мы ждали большую рейсовую машину. А то, что билеты нам продали без мест – ничуть не насторожило.
Я уже писала ранее о нашей экипировке. Так как погода в Карпатах, особенно осенью, довольно непостоянна, то в чемоданах лежали: куртки, свитера, резиновые сапоги, плащи, зонтики и пр. К чемоданам дополнительно шли рюкзаки, в которые мы планировали поместить пятилитровые бутыли с собранными грибами; также мы захватили с собой еще и плетеные корзины для сбора лесных даров.
Людей на станции собралось довольно много. Суббота. Выходной. И многие приехали в областной центр, чтобы сделать базар. У каждого были сумки, мешки, ящики.
Наконец, прибыл долгожданный автобус. И у меня отвисла челюсть. Нет, ладно, я не ждала двухэтажный комфортабельный лайнер, даже не надеялась на «Неоплан» или «Икарус».
Но то, что подрулило к платформе, напрочь убило во мне уверенность в том, что все люди, ожидающие его, влезут туда со своим скарбом .
Это был старенький ПАЗик. На 25 мест.
Оценив ситуацию, я сказала Агате:
-Штурмуй автобус и занимай места, а я запихну наши вещи в багажник.
Как я была наивна.
Схватив два чемодана, рюкзак и корзинку, я ринулась в тыл автобуса за водителем. Перехватив его на полпути к кофейному ларьку, я попросила открыть багажник.
- Какой багажник – удивился водитель. – У меня его нет!
-Как нет? А вещи куда?? – я была в ступоре.
- В салон. – последовал лаконичный ответ.
Я опешила. Но так как автобус продолжал заполняться, то схватив чемоданы, рюкзак, «картину, корзину, картонку…», я ринулась назад. Наверное, у меня был очень жалкий вид, когда я пыталась втащить наше добро в салон. Растерянное и расстроенное лицо; а от усилий, которые я прилагала, оно еще и покраснело.
В общем, когда я со всем имуществом впихивалась в салон, один мужчина, поднимавшийся по ступенькам автобуса, с состраданием воскликнул:
-Жіночка, вас що, чоловік з дому виженув?? (Женщина, вас что, муж из дома выгнал??).
Даже не удостоив взглядом, я смела его с дороги и оказалась в салоне. Далее были скАчки с препятствиями. Просветленные местные, зная о дороге и автобусе абсолютно все, - уже загромоздили проход своими коробками, мешками и торбами.
Из-за ящиков, в арьергарде, виднелось испуганное лицо Агаты.
Помочь при всем желании она не могла. А если бы попыталась, то наши места были бы тут же заняты.
Наконец, перевалив через горы поклажи и перетащив чемоданы, я шлепнулась на заднее сидение рядом с Агатой. Вещи наши свалили на нижние ступеньки выхода вповалку с мешками и ящиками. Оставалось только молиться, чтобы водитель не вздумал открыть задние двери. Тогда – прощай чемоданы и отпуск.
Автобус уже тронулся, а я все еще не могла отдышаться. Несмотря на осеннюю прохладу, я была мокрой, как мышь.
Прямо перед нами заботливые местные хозяева выложили целый бруствер из ящиков и коробок. Мы с Агатой сидели, как в окопе. Причем, по ощущениям, очень давно. Наше укрепление являлось и пунктом дислокации, и отхожим местом одновременно. Потому что в клетках, коробках и ящиках, громоздившихся перед нами, владельцы везли с базара гусей, кур и индюков. И всю дорогу эти выводки орали и срали от страха беспрерывно. Поэтому вонь в салоне стояла неимоверная.
Испытывая те же ощущения что и клошары под стенами средневекового Парижа, мы проехали все 125 километров.
Как я и Агата выбирались с вещами из автобуса, можно, наверное, сравнить со всеми видами пятиборья.
Автобус, крякая и кудахча, умчался дальше. С нами остались незабываемые впечатления от поездки и стойкий запах птичьего помета.
  Нас встретил со своей машиной хозяин дома, в котором мы планировали остановится. К арендованному месту проживания мы проехали через весь город.
Любезный хозяин помог внести чемоданы.
Мы вошли в дом и потеряли дар речи. Прямо после входной двери перед нами простиралось длиннющее помещение, в котором стояли в два ряда 16 кроватей!
Вышла хозяйка и радостно нам сообщила, что помещение, которое мы сняли, раньше было магазином. Но ввиду того, что он находился на отшибе и спросом не пользовался, хозяева переделали магазин под хостел.
На мое возмущение, что по факту на фото в интернете была представлена небольшая уютная комната, хозяйка заявила, что эта комната находится на втором этаже и больше не сдается.
В бывшем магазине кроме входной двери присутствовали также два больших французских окна – от пола до потолка, прикрытые жалюзи. А расстояние от двери до проезжей части составляло не более полутора метров. По узенькому тротуару, почти вплотную к окнам, проходили люди. И мы, находясь внутри, слышали не только голоса, но и звуки шагов.
Для полноты картины оставалось только вечером перед отходом ко сну поднять жалюзи и вывесить над входом красный фонарь.
Нас успокаивало только одно. Пусть в бывшем магазине. Но от внешнего мира нас отделяли стены, окна и дверь. На головы не капало. И мы были здесь одни.
Ладно. Все-равно нам придется проводить здесь только ночь. А так как мы после экскурсий прилично уставали, то засыпали сразу, коснувшись головой подушки.
Бросили мы чемоданы и улетучились гулять по городу. Возвращались поздно вечером. По дороге назад (шли через весь город), нас догнала внушительная туча. И холодный осенний дождь промочил куртки насквозь. В магазин мы ввалились мокрые и замерзшие. Порадовало то, что одна стена, как раз у изголовья наших кроватей, была горячая (хозяева затопили печку). Радостные, мы развесили вещи сушиться и устремились по очереди в душ.
Укутавшись одеялами и согревшись, сразу провалились в сон.
Я проснулась, когда было еще темно. Проснулась от того, что у меня заледенело одно ухо и отмерз нос. Еще не осознавая, что происходит, я повернулась на кровати. На меня вопросительно смотрели два глаза. Потому что все остальное, вместе с головой было скрыто у Агаты под одеялом.
-Что происходит? – я была в недоумении.
Но увидев, как изо-рта вылетают клубочки пара, и вовсе испытала шок.
Да. На Закарпатье в октябре еще экономят дрова. Никто не может предсказать, как надолго затянется зима. Поэтому печь растапливают вечером, но огонь не поддерживают. А учитывая огромные размеры нашего помещения и великолепные витринные окна, тепло из нашего магазина улетучилось мгновенно после того, как угли в печке погасли.
Стуча зубами, я быстренько отыскала в телефоне более комфортное жилье. Мы распрощались с недоумевающей хозяйкой, оплатив ночь и, гремя чемоданами, выкатились на улицу города, утопающего в воскресной тишине и неге.
Думаю, мы разбудили многих. Потому что наши чемоданы непрерывно громыхали колесами по булыжнику вдоль трассы, которая шла через весь город.
На этот раз поселились довольно удачно. Небольшая комната на втором этаже деревянного дома обеспечила нам тепло и уют.
И мы всецело посвятили оставшиеся дни отпуска прекрасной природе Карпатских гор.

Рядом с нами, в деревянном домике жили еще трое мужчин – любители крутых подъемов и восхождений. Эти ребята рассказали о том, что случилось лично с их компанией. Ушли они ранним утром в горы. Перевалили через один хребет, второй. Вышли на полонину - горное пастбище, и увидели одиноко стоящий домик.
 
Решили постучаться, попросить водички. И тут как раз из домика вышла женщина. Увидев троих мужчин, она издалека начала истерически кричать. Наши парни подумали, что одинокая женщина испугалась здоровых мужиков, и тоже стали орать, что они пришли с миром, и начали бежать ей навстречу. Женщина стала махать руками, продолжая голосить. Когда расстояние между ними сократилось настолько, что можно было разобрать слова, наши герои услышали:
- Стойте! Остановитесь! Куда вы идете??? Это румынская граница! Сейчас пограничники откроют огонь без предупреждения!!!
Как по команде, все трое рухнули в высокую траву, и, развернувшись, вспоминая армейские навыки, ползком устремились в обратную сторону. Ползли довольно долго. Кто его знает, где закончится пограничная полоса? Вернулись в наше жилище ободранные и поцарапанные, словно и впрямь на войне побывали. Вечером все вместе отметили счастливое возвращение.
 
Подниматься в горы нелегко. А спускаться по ним, да еще бегом – это из области фантастики. А мы бежали.
Случилось это тогда, когда мы с Агатой, взяв корзинки, начали свое восхождение в поисках лесных даров. В Карпатах местные ценят только белый гриб. А опята, маслята, грузди, сыроежки, моховики - грибами просто не считают. Белые же собирают в местах, известных только им, и в больших количествах.  Для себя - (сушат, закатывают на зиму), но больше – на продажу.
А мы рады любому грибочку. Поэтому надеялись на удачу.
Я и Агата поднялись довольно высоко в горы. Солнце проглядывало сквозь верхушки сосен. Было по-летнему тепло. Есть в здешних краях примета: если смерека (большая ель) опускает ветви книзу – жди дождя. Но в этот день разлапистые ели задорно подняли свои колючки к свету. Наши корзинки наполнялись семействами опят и маслят. Попались даже серьезные дедушки-моховички.
 
В траве журчали ручейки, бегущие с гор. Возле них земля была мокрой, и мы пару раз увязли в грязи. Рядом с ручейками скользили в траве безногие ящерицы-веретеницы. Они не опасны и не ядовиты. Но вид у них довольно неприглядный – напоминают огромных червяков.
 
Грибов мы набрали уже прилично, но продолжали подъем в надежде найти хоть несколько белых. Как вдруг я замерла, и жестом остановила Агату. Она посмотрела на меня в недоумении. Я указала пальцем на землю.
Возле одного ручейка, на влажной земле отпечатались следы от лап медведя!
Вот тогда мы осознали, что подъем в гору – ничто по сравнению с марафоном вниз, с горы. Сколько раз мы шлепались на заднюю точку – не сосчитать. Хорошо, если на земле была росистая травка - результатом были только мокрые джинсы. Но попадались и камни. Отметив свою заднюю часть синяками и ссадинами, с исцарапанными руками, потеряв по дороге больше половины собранного урожая, мы вернулись в наш домик.
Вечером отмечали уже наше благополучное бегство от хозяина леса.
 
Немного о еде, продуктах и населении.
Возле домика, где мы поселились, через дорогу находился городской рынок.
Мы покупали картошку, лук, яйца. А учитывая то, что каждый день мы возвращались из походов с грибами – вкусный ужин из натуральных продуктов нам был обеспечен.
Несколько раз мы обедали в ресторане гостиницы «Европа». Здесь следует отметить, что порции еды в Карпатах – везде – довольно большие, а цены приемлемые.
 
Население Закарпатья, в основном, состоит из украинцев, но есть также большое количество венгров и русинов.
Причем, сами украинцы делятся еще на этнические группы: бойков, гуцулов и лемков.
И, когда местные о чем-то быстро говорят на своем наречии, можно даже смысл не уловить.
Местный анекдот:
Он: - Марьо, выдыш тоту звизду?
 Она: - Йо.
Он: - То я.
Он: - А выдиш поряд другу звизду?
Она: - Йо.
Он: -Так це ты.
Она: мечтательно – Йо!
Он: - А выдыш тоту звизду на другый звизди зверху?
Она (оживившись и придвинувшись к нему): - Йо-йо, выжу!!
 Он: - А то теж я на моих новых бицыглях! (велосипеде).
Краткий словарь закарпатских слов:
ГудакЫ – музыканты.
Гарадычи – лестница.
Крумпли, були, мандабурка, репа – картошка.
Кындырыця, мелай – кукуруза.
МацУр – кот, мыца – кошка.
Парадычки – помидоры.
Няньо – отец.
МамЫчка – мама.
Потятко – птичка.
ТОпанкы, мЭшты – туфли.
ФАтьов – парень.
Цымборашка, цымборка – подруга.
Цуря – одежда.
Чиня – свинья.
Шваблыки – спички.
Когда мы обедали в ресторане «Европа», Агата, вслушиваясь в говор местных, удивленно спросила:
- Они что, тут все рэперы?
- С чего ты взяла? – не поняла я.
-А что они бегают на кухню и обратно и постоянно выкрикивают: «Йо!-Йо!»
Объяснила, что -йо- означает слово – да.
Мужчины здесь ценятся на вес золота. Мужчина в горах - и работник, и добытчик.
Возвращались мы как-то из очередного похода. Видим: стоит на трассе машина и скупщик принимает у маленького неказистого мужичонка ящики с белыми грибами.
Захотелось нам купить немного царского грибочка на ужин. Стали мы просить дядьку продать и нам хоть килограмм. Мужчинка застыл в нерешительности и раздумье. Чтобы вы понимали, экземпляр попался такой, как говорят у нас, в Одессе, «обнять и плакать». И вот, когда этот метр с кепкой уже склонялся к тому, чтобы продать нам пару свеженьких боровичков, вдруг из-за плетня раздался зычный рык:
- Васылю! А ну, но додому!!
Мы подняли глаза. На подворье мужичка выстроилась рать: жена, сестра, мать, две великовозрастные дочки (принадлежность к семейству мы определяли сами).
Женское войско было настроено решительно: ни в коем случае не отдавать свое сокровище на поругание каким-то смазливым туристкам.
Васыль трусцой ретировался за линию фронта своих женщин, а мы остались без грибов.
Перед самым нашим отъездом над городом сгустились тучи, рваным кружевом упали на горы облака, и холодный дождь заиграл свою грустную предзимнюю симфонию.