Ни золота, ни ладана, ни смирны
Я не несу к порогу Рождества,
Лишь звуки, - невесомы и эфирны, -
Лишь старые хвалебные слова.
«Явися нам», - пою, - «пребуди с нами», -
И образа знакомого ловлю
Черты мирскими слабыми глазами,
Ведь я Его и знаю, и люблю.
«Где двое, там и Я», - сказал он, - «виждте,
Всегда Я с вами, и, живый вовек,
Лишь пропоёте «трисвятое» трижды,
Как здесь пребуду, Богочеловек.
Вы празднуете, но пустеют храмы,
Водой святою вас не воскресить,
К концу подходит время мелодрамы,
Антихрист ваши лбы идёт клеймить.
Упрямых лбов коснуться ли елею?
Забыли Вы, кто дал насущный хлеб!
Я говорить с любым скотом умею,
Но превращён в гадючник ваш вертеп.
С одежды начиная и до взглядов,
Мне страшен непотребный род людской,
Подверженный моральному распаду,
Гордящийся лишь хваткой деловой!
Да, Я пока невидим для незрячих,
Да, Я пока неслышим для глухих,
Но времени последний миг истрачен,
И кончен век в кривляньях шутовских.
Осталось счесть немногих, словно зёрна,
И вымести ненужный мерзкий хлам,
Чья участь недостойна и позорна,
И Божиим достанется врагам».
И страшно мне, слова Его громовы,
Грешна кругом, - своих не чуя ног,
Я точно так же в юности основы
Пыталась сотрясти, что создал Бог…