Она тогда пришла почти под утро:
(мать не спала,
всё скатерть теребила)
подол в грязи... синяк... губа раздута.
Легла ничком в кровать.
В обед насилу
заставили поесть – две ложки каши.
Отец допытывался: кто обидел, ну же?
Молчала.
Отворачивалась.
Я же...
обнять хотела – вышло неуклюже.
Внутри неё гроза и блики молний –
всегда так было.
Просочилось что-то
в глубины сердца: причинило боль ей.
Марионетка... но без кукловода:
ни слёз, ни грусти –
неживая словно.
Погладишь – в струнку выпрямится только.
Где отыскать целительное слово?
Взяла за руку...
...шли по лесу,
долго.
А он живой... сестра, ты слышишь? – шепчет.
Шумит листвой – жалеет.
Нежно-нежно.
Позволь, я обниму тебя покрепче.
В безмолвии рождается надежда.
Без слов...
душой почувствуем защиту –
от злых страстей и яда малодуший.
И если не смогли помочь врачи, то
излечит лес – ты только слушай...
слушай...