(Кричалка)
Клуэ, Курбе и Ренуар
Делакруа и Боттичелли,
Буше, Боннар и Фрагонар, -
Вы отразили и воспели
Всё то, что мне милей всего –
Лукавой попки естество.
Дианы, флоры, нереиды,
Вакханки с бубнами в руках,
Венеры, грации, хариты
В полях, на берегах, в лесах,
В постелях, на полу, в воде, -
Являли естество везде.
Их попки пели и дрожали,
Смеялись зрителю в ответ,
В волнах, качаясь, набухали,
Переливались, обещали,
Игриво излучая свет.
И я годами их писал,
Но не минуты не скучал.
Блаженно проходили дни
С весёлой попкою Нини.
Тянулись милые недели
(С тех пор прошло немало лет)
С упругой попкой Даниэли
И попой царственной Бабет.
Les fesse Сесили и Мари
С глубокой тайною внутри,
Марины полная корма
Давно свели меня с ума.
Да, попы много не бывает.
Она манит и соблазняет.
Ирина, Люда, Натали,
Катюша, Ксюша, три Татьяны,
Две Ольги чередой прошли,
Всегда любимы и желанны.
В итоге выстроился ряд
Обворожительных наяд.
Я вспоминаю попу Анны.
Она стремится улизнуть,
Неуловима, словно ртуть,
Во всём она непостоянна.
И не горда, не своенравна,
И не ревнива, не верна,
Но совершенна несказанно
И так естественна она.
Что может быть милей и краше,
И выше всяческих похвал,
Опрятней попки нашей Маши?
Её я как-то разминал.
Когда? Увы, давным-давно.
Лишь только летнее кино
Напоминает тот массаж,
Купальню, пляж и эфлораж.
А Саша? Что сказать о Саше?
Не ждать ей песен и похвал.
Стыдлива больно Саша наша.
Её я попки не видал.
Со мной в парилку не пошла
И персик свой уберегла.
Блазон мой сильно сократив,
Исчезла, верность сохранив.
Милдругу до скончанья дней.
Ну что ж, Господь да будет с ней.
Татьяна, милая Татьяна,
Твою я попу вспоминал,
Её я помню постоянно,
Поскольку часто разминал,
Касался, гладил, рисовал
И любовался неустанно.
Дерзка, свежа, неукротима,
Капризна, ветрена, легка.
О, сколько раз моя рука
Тянулась к ней неудержимо…
Пусть попки той со мною нет,
Но я познал её секрет.
Теперь об Ольге. Попу эту
Вам не понять, мои друзья.
И мне, скажу вам по секрету,
Не удалось. Бессилен я.
Она округла, неприступна.
В ней глубина первичных вод.
Незыблема и абсолютна
И вечна, как небесный свод.
А разница лишь только в том,
Что в сфере ягодиц – разлом.
В них трещина, в них скрыта рана,
Парадоксальна, но желанна.
Единство купола и бездны,
Где всё сакрально. Мрак и свет.
Здесь постиженье бесполезно.
Другой такой на свете нет.
Она – предчувствие, не знанье.
В ней скрыта тайна бытия
Вселенского существованья.
Она – мать мира, не моя.
Она пьянит и утешает,
Внушает мне желанье жить,
И веру в будущность внушает.
Да… Попу Ольги не забыть!
Однако ж, полно, спать пора
С женой до самого утра.
И я кончаю свой блазон,
Рожденный мной во славу жён
Друзей моих…"