Эта история случилась перед знаменательными девяностыми.
Когда еще можно было что-либо достать и, если сильно захотеть, чего-нибудь добиться.
Жили мы тогда в коммунальной квартире: мой бывший муж, наш четырехлетний ребенок, я и бабушка в двадцатиметровой комнате.
Мой муж Алексей, родом из Херсона, и в Одессе своей жилплощади не имел. Думали мы и гадали, что делать. Так как снимать отдельное жилье особых средств не было. И решение пришло. Леша решил устроится в ЖЭК сантехником. В то время работникам ЖЭКа предоставлялось так называемое «служебное жилье», которое могло стать собственностью после определенного количества лет, отработанных в жилищно-коммунальном хозяйстве.
Несмотря на телосложение мужа (скажем прямо – совсем не Аполлон) – его сразу приняли на работу. Рабочие руки – они всегда нужны.
Заявление на служебное жилье он написал сразу после трудоустройства.
Прошел год, два… На все вопросы о служебном жилье, начальство отвечало: ждите своей очереди. Но мы-то знали, что свободные квартиры есть. Просто начальство хотело, чтобы ему позолотили ручку. Но у Леши были принципы. У меня тоже был свой взгляд на закон и порядок.
Это все – предисловие.
Сама сантехническая история случилась в один солнечный летний день, когда Алексей, как обычно, утром отправился чинить унитазы и осваивать всякие сантехнические премудрости.
Штаб-квартира слесарей находилась в подвале шестнадцатиэтажного дома. И, когда Леша спустился по лестнице вниз и открыл дверь, то увиденное его ничуть не удивило. В каптерке совершался ежедневный утренний ритуал. Толян и Колян – коллеги моего мужа сидели за столом, на котором виднелась початая бутылка водки. Бутылка именно виднелась, потому что на фоне мощных тел сантехников она казалась удивительно маленькой и неприметной.
Мужу выпить не предлагали, знали, что на работе для него это было табу.
Заказов не поступало. Бутылка закончилась. Колян сбегал за второй.
И вот, когда вторая бутылка была почата, селектор заговорил:
-Мальчики, в доме таком-то, по такому адресу засор в кухонном стояке на шестом этаже. Давайте, быстренько. Уже ждут.
Муж приподнялся, но мощная пятерня Толяна придавила его к стулу:
-Сиди уж. Какой из тебя с твоими ручонками крутильщик стальки?!
Сталька на языке слесарей обозначала длинную, смотанную в бухту стальную проволоку с крюком на конце. Ее вставляли в засорившуюся трубу, и вращением проталкивали дальше, пробивая засор и вытаскивая всякие непотребные вещи из канализации или стояка.
Дело хозяйское. Колян и Толян ушли, не забыв всунуть в один из многочисленных карманов робы начатую бутылку. А шо такое? Работа предстояла не из легких, и мужикам требовалось поддерживать силы и рабочий дух.
Алексей остался в подвале на дежурстве. Селектор молчал.
Прошел час. Два. Муж стал беспокоиться. Может, случилось чего? Может ребятам помощь нужна?
Озадачив себя различными догадками, Леша отправился по названному мастерицей адресу с твердым намерением выручать парней из какой бы то ни было ситуации.
А в это время…
Колян и Толян, прибыв по адресу, несмотря на выпитое, здраво рассудили, что 6 этаж легче прочищать сверху, с чердака над девятым этажом, чем совать стальку снизу из подвала. Поднявшись на чердак, они неспеша допили вторую бутылку, и только затем, заняв атакующую позицию перед стояком начали раскручивать стальной трос.
Каленая сталь тренькала и извивалась как змея. Но ее держали четыре дюжие рабочие пятерни.
И трос с крючком на конце медленно стал ввинчиваться в стояк.
Сколько мужики ее раскручивали и пихали внутрь, сказать сложно.
Вдруг Колян закричал:
-О! уперлась сука! Все, давай, толкай, пробивать будем!
И «двое из ларца» стали бороться с засором изо всех сил.
На лбу у них выступили капли пота. Рубашки на спине взмокли.
В четыре руки и два дюжих тела трудились мужики.
Как вдруг сталька нырнула свободно дальше.
-Фу! Пробили – выдохнул Толян. – Скручивай!
Колян потянул проволоку назад.
Как бы не так.
Проволока, которая вначале пошла свободно, вдруг застопорилась и схватилась за что-то намертво.
-А, чтоб тебя! – Снова какую-то х…ню в стояк засунули! - ругнулся Колян. – Давай в раскачку!
И два здоровенных мужика, как бурлаки на Волге, впряглись в стальную дугу и стали дергать ее вперед и назад. Трос немного ходил туда-сюда… Но вылазить из стояка отказывался наотрез. У богатырей побагровели лица. На шее и руках вздулись вены, пот уже струился по вискам и, минуя брови, щипал глаза, но сантехники не сдавались! Они то поддавали стальку вперед, то дружно тянули ее на себя. Толян и Колян стояли насмерть.
К этому времени Леша подошел к дому, где трудились соратники.
Лифт в доме, как обычно, не работал, и, поднимаясь по лестнице, этаже на втором, Алексей услышал истерические вопли.
Кричала женщина. Как истинный рыцарь, сжимая в руке разводной ключ, муж взлетел на шестой этаж.
Дверь в одну из квартир была приоткрыта. И крики доносились оттуда уже явственно:
- Свят, свят, свят! – неслось оттуда. -Господи, изыди нечистая сила!!! Караул! По-мо-ги-те!!!
Алексей осторожно приоткрыл дверь и бочком просочился в прихожую.
В прихожей, вцепившись двумя ручонками в закрытую дверь на кухню, голосила старушка-божий одуванчик. Она изо всех сил тянула дверь на себя, периодически подпрыгивая и заглядывая на кухню в стеклянное окошко наверху.
Затем приседала, истово крестилась одной рукой и вопила.
Леша тихонько подошел и тоже заглянул через окошко на кухню.
У бабульки на кухне стояла доисторическая советская газовая плита на четырех ножках.
На плите, видимо, варился в кастрюле борщ.
Так вот. Наши крепкие парни приложили столько усилий, что трос пробил гнилой стояк в кухне у бабули. Сталька змеей вылезла в кухню, крюком зацепилась за ножку плиты, и наши трудяги усердно, в поте лица, тягали плиту по кухне из стороны в сторону. В кухне остался с перепугу забытый божьим одуванчиком кот.
Плита ездила по кухне и гремела, как старый паровоз. Сходство с паровозом дополняла кипящая на плите кастрюля. Кастрюля плевалась борщом на ошалевшего кота.
Ошпаренный кот орал вместе с хозяйкой и наматывал круги по кухне, оставляя красочные отпечатки лап на стенах и дверях…
Старушку отпаивали валерьянкой. А кот, как только представилась возможность, опрометью рванул с поля боя в неизвестном направлении, проклиная в кошачьей душе двуногих криворуких недоумков.
А теперь о служебном жилье.
Мужу выделили квартиру.
После того, как я написала письмо на тринадцать адресов. Все уже не вспомню. Но первый экземпляр пошел начальнику ЖЕКа. Последний был адресован в Вашингтон, на Ист-Ривер стрит, в комиссию ООН по защите прав человека. Не зря я до этого просидела день в библиотеке.
Через две недели нам на почту пришла бордовая карточка – ответ из США. В которой писали, что письмо принято на рассмотрение.
Не знаю, рассматривали в ООН мою жалобу, или нет и с каким результатом. Но только через три дня начальник ЖЕКа вызвал мужа в кабинет и бросил перед ним на стол ключи от квартиры.
А сквозь зубы процедил:
-Укоротил бы ты руки своей жене, а то расписалась тут везде, понимаешь…
- Э, нет, - ответил Леша. – Сегодня я у вас работаю, а завтра – нет.
А с женой мне еще жить и жить…
Он ошибался…