1.
Если мир – точно рвётся на части,
и у века – мозги набекрень,
мы былым защищаемся счастьем,
где надёжен был завтрашний день.
Не специально, а так – между прочим –
что-то доброе вспомнится вдруг.
Но контраст – он такой, что нет мочи:
так сегодня кошмарно вокруг!
Молодым это всё непонятно:
они просто не жили тогда.
Обокрали их, бедных, изрядно:
в той стране им не быть никогда!
Затолкали нас всех с потрохами
в этот гиблый, вонючий подвал
те, кого называют "верхами",
те, кого сатана нам послал,
те, кто жизни у нас своровали –
поголовно – у целой страны!
И страны той уж нет: всё – в развале
и к тому ж – в состоянье войны.
На земле есть такие, как видно,
чья бесОвская сущность – война.
Только – как за Державу обидно –
за страну, что дала нам сполна!
Но сломали её, развратили,
вокруг пальца народ обвели.
Из детей недоумков взрастили:
ни с мозгами – с поп-корном внутри.
И разрушили "до основанья"
человечий нормальный уклад.
Нет очам больше о-чарованья,
человек – человеку – не брат.
Семьи, дружбы, любови... Остались
лишь слова, а под ними – обман.
Жалко всех! Как же все настрадались!
Впереди – лишь кровавый туман.
Вот две тысячи двадцать четвёртый
наступил, а на сердце – тоска!
Год-младенец уже – точно мёртвый,
дни, как пули свистят у виска.
Льётся кровь: Русский мир добивают.
Ну, какие тут праздники? Бред!
Неужели так есть, так бывает,
и не белый уже белый свет?!
Как не сдаться в безумии этом?
В этой нежити силы найти?
Не хочу я страну, что – "с приветом",
что в себя не желает прийти!
Не хочу я такую-сякую,
где – лишь не-справедливость и кровь!
А хочу я свою – дорогую,
там, где – дружба, добро и любовь!
Ни фантазии это, ни сказки, –
эту быль наша память хранит.
И жилось нам тогда без опаски,
жизнь имела осмысленный вид.
Вспоминаются разные вещи,
просто мелочи каждого дня.
Надо ж: прошлое, словно бы, лечит,
и теплей на душе у меня!..
2.
Пельменная на Маросейке –
рай голодных студенческих лет.
В двадцать первом обобранном веке
ничего там похожего нет.
Был безплатным нам хлеб под салфеткой,
что на столике каждом лежал,
соль, горчица, и это нередко
было всё, что ты зА день вкушал.
Иногда и тарелку пельменей
можно вскладчину было купить.
Этих дружбой согретых мгновений
давних лет – невозможно забыть!
А потом – аж мозги закипали –
над дипломной работой карпеть;
в "Историчке" мы – только не спали,
постигая истории твердь.
А к чему я тут, собственно, это:
пельмени, хлеб-соль и диплом?
Страшно – как изменилась планета
и страна – наш разрушенный Дом!
Зачеркнуть бы всё это, исправить!
Только это – не лист, это – жизнь.
И осталась у нас только память
в бурном море отъявленной лжи.
Но она у нас есть! Это – сила,
достояние наше, броня!
И желаю я нам – ВСЕЙ России –
вновь дожить до НАДЁЖНОГО дня!
Где мы снова – опять человеки,
и кошмар этих лет позабыт,
и республики вместе – навеки,
хлеб безплатный салфеткой накрыт...
2.01.24
Рождественский пост
Примечание:
"Историчка" – Государственная публичная историческая библиотека России.