Мне тверди нет. Все зыбко и туманно.
Земля внизу затягивает вглубь,
опустошая душу и карманы,
как будто я землице сей не люб.
Холодный дым окутывает плотно,
вминая ребра к бедному хребту,
и голос сверху шепчет беззаботно
о бездне, поглотившей высоту.
А я иду. Иду, плевав на боли,
что пьют меня, как старое вино.
И вновь играю сыгранные роли
в собою же придуманном кино.