Считаю годы. Уже не первый
заполнил душу ненужным хламом.
-Прости, сыночек. Сдавали нервы.
-Простил бы, только, за что же, мама?
-Прости, любимый...за не спасенье,
за то, что выжить тогда посмела,
сползала на пол в плену смятенья,
не долюбивши, мой Ангел Белый.
И снова елку несет прохожий,
мир суетится пред Новым годом,
а он тяжелый, на все похожий,
бросает в душу лишь непогоду.
Гирлянды светят аллеи ярко.
В снежки играют, смеются дети.
А я давно не ищу подарков.
Я заблудилась в печалях этих.
А я по памяти только смело
гуляю в снежный декабрьский вечер,
ища тебя за земным пределом,
еще мгновенье одно, и встречу.
Но, одиночество молвит в суе:
- Прости ошибки свои земные.
И кони-годы, стальною сбруей,
звенят, бедовые, как шальные.
Несут куда-то, по снежным склонам,
калейдоскопом: огни, порталы.
И снова Новый - уже Дракона,
а после твой — год Змеи — начало
Моей беды, твоего рожденья
в том самом лучшем, прекрасном свете,
в другом, божественном измереньи,
и снова Ангелом, на рассвете.
Веселье, елки, огни, салюты...
давно я к этому равнодушна.
Летят ли годы, бегут минуты,
мне без тебя ничего не нужно.
(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя мама)