(В. Мулявину)
Его свои уж перестали понимать,
что к сложным формам стал стремиться.
Манила темнота его, как мать.
В ней звёзды падали, чтоб бриллиантами потом раскрыться.
Но выйти из фольклорного запоя,
как за кулисы сцены,уж нельзя.
И Бёрнс стал не давать ему покоя,
шотландским духом ум дразня.
Партер,четвёртый ряд-в Зарядье
я слушал исповедь его гитарных струн .
И Музыка,как колдовства забытого заклятье,
дышала тайною славянских рун.
"Крик птицы"вдруг,как голос истый,
смешенье форм и замер зал...
И блеск в глазах у мастера талантливый и чистый,
для будущего видимо мерцал.