.
Михаил ЦЕТЛИН (1882-1945) – русский поэт, беллетрист, редактор, меценат; известен под псевдонимом «Амари».
- Певец, тебе открыта тайна звука.
- Я вижу образ твой сквозь слезы ночью
- Любовь, которой я горжусь глубинно
- Скажи еще и снова повтори
- Вам суждено из своего стакана
- О, неужели, если я умру.
- Я обещала, что тебе отвечу,
- Когда ты здесь – всё сказано без слов
- Испил ты эту чашу до конца
- Уйди! Но я тебя не позабуду
- В мечтанья погруженная однажды
- О пачка писем! мертвая, немая
- Прости, что я божественного сходства
- Но потому что ты, всех благородней
- За золото и пурпур твоего
- Великосветской музы слыша зов
- Я о тебе всё думаю, и мысли
- Как полноводный Рейн течет рассказ
- Пусть резкость мира (не складной ли ножик?)
- Лик мира словно изменился весь
- И только трое в целом Божьем свете
- От всей души благодарю те души
- Что дать тебе могу? Одни страданья
- Тебе дано, как Божья благодать
- Но каждая любовь ведь хороша
- О сердце царственное, мы с тобой
- Ты на Риальто помнишь торг базара
- Ты хочешь, чтоб я выразить сумела
***
Певец, тебе открыта тайна звука.
Тебе доступен мира светлый строй.
И ты своей чарующей игрой
Страдающие души убаюкай!
Владеешь ты целителя наукой.
Своих даров божественных не скрой!
Ты можешь мертвых воскрешать порой.
Моя любовь к тебе тому порукой.
Скажи, чем я могу тебе помочь?
Надеждой радостной быть, звонко вторя,
Стараясь подражать тебе точь-в-точь?
Иль скорбной памятью людского горя?
Быть песней, где поется дивный край?
Или молчанье смерти? – Выбирай!
***
Я вижу образ твой сквозь слезы ночью,
А днем ты улыбался. Почему
Я так грустна? Сама я не пойму…
Своей тоски не в силах превозмочь я.
Как будто светлый хор поет, пророча
Блаженство в храме, озаряя тьму
Молящихся, но в ладанном дыму
Вдруг служка оземь грохнется, точь-в-точь я.
Еще звучит торжественно аминь.
Но всюду мрак неведомых пустынь,
Хоть в отдаленье голосу я внемлю.
Быть может, мне привиделся лишь сон,
И дух мой был на небо вознесен, –
А слезы горько падают на землю.
***
Любовь, которой я горжусь глубинно,
Мне увенчала царственно чело,
Чтоб, глядя, человечество прочло
Ей цену, сверх алмаза и рубина.
Я знаю, что тебя как ни люби – но
Мне б это чувство в душу не вошло,
Когда бы взор твой не открыл светло
Мне край иной, казавшийся чужбиной.
И потому о чувстве я своем
Не говорю, как мне принадлежащем.
Мы лишь по милости твоей вдвоем
Владеем счастьем здесь – и рай обрящем.
Свой дар любви мне в сердце зароня,
Любить ты щедро научил меня.
***
Скажи еще и снова повтори
Слова любви, что каждый раз чудесней.
Пусть повторения подобны песне
Кукушки скучной. А ведь в час зари
Ее «куку» нам говорит: смотри,
Весна пришла. Усталый мир, воскресни!
Но в глубине души звучит – болезнен –
Сомненья голос, гложущий внутри.
И вот прошу я слов любви, как хлеба.
Кто скажет: слишком много звезд у неба,
Цветов у луга? Все ведь хороши!
Мне повторений сладки переливы,
Но только если в глубине души
Меня ты любишь, любишь молчаливо.
***
Вам суждено из своего стакана,
Из кубка пить большого своего.
На нем узор особого чекана,
Какого в мире нет ни у кого.
В Ваших стихах дар сладкого обмана,
Неизъяснимых звуков волшебство,
Изысканная тонкость филигранна,
Упрямого искусства торжество.
Вы в мире жрец. Курится Ваш триклиний,
И через дымы, что встают, виясь,
Весь мир окутан в влажный блеск павлиний.
И в завитках декоративных линий
В глубоких слов мерцающую вязь
Растворены земная боль и грязь!
***
О, неужели, если я умру.
Жизнь станет для тебя пустым обманом,
И солнце будет бледным поутру,
И мир могильным весь повит туманом?
Я, если верить твоему перу,
Ответственность беру. Судьба сама нам
Велит продлить житейскую игру,
Упиться до конца земным дурманом.
Прижми к себе, дыханьем оживи!
Мы сон и явь в глубинах глаз различим.
Как знатным дамам, ради их любви,
Пожертвовать не страшно их величьем,
Так я и смерть и небо отдаю,
Чтоб на земле с тобою быть в раю.
***
Я обещала, что тебе отвечу,
Как на призыв любимых голосов,
И тотчас устремлюсь тебе навстречу,
Едва заслышу трепетный твой зов.
Бывало, лишь родных своих примечу,
Роняю ворох сорванных цветов,
Взлет песни заменю покорной речью,
И рот расцвесть улыбкою готов.
Теперь, когда тебе я отвечаю,
Я отрываюсь от упорных дум,
Но сердце мчит, биенье учащая.
Исчез мир детских игр, веселья шум,
Но только руку на сердце положишь –
В нем кровь бежит быстрее детских ножек.
***
Когда ты здесь – всё сказано без слов.
Я взор ловлю. Так днем глазами дети,
Купаясь в свете, ловят словно в сети
Чудес животрепещущий улов.
Последнее сомненье поборов,
Я жду, когда падут помехи эти,
Что встали между нами в злом запрете,
Как бездна между дальних двух миров.
Дай словно в голубятне приютиться!
В толпе беспомощна как голубь я.
Крылатый мой, укрой меня любя.
Позволь широким сердцем защититься.
Ах, эти мысли, когда нет тебя –
Как изнемогшие на небе птицы.
***
Испил ты эту чашу до конца.
Ты нежную узрел нежданно грубой,
Увидел сжатые презреньем губы
И замкнутость холодную лица.
Со страстью ей молился ты сугубой,
Ты думал – мягки женские сердца,
Но ты не знал, что те, кто им не любы,
Для них не боле значат мертвеца.
Но ты не знал, что если глубоко
Ты, грешник, пал, явил вдруг слабость, малость,
Когда Любви иль Смерти ждет Усталость, –
Вдруг женщина разлюбит, и легко
Все прошлое отбросит далеко,
Забыв святое чувство женщин – жалость.
***
Уйди! Но я тебя не позабуду,
Я буду жить как бы в тени твоей.
Не запереть мне наглухо дверей
Моей души – в ней замкнутой не буду.
Вот руку подыму на солнце – в ней
Твое пожатье чувствую, как чудо.
Пусть рок разделит нас – с тобой я всюду.
В груди двойное сердце всё больней,
Быстрее бьется. В каждом дне и сне
Моем и ты. Так запах есть в вине
От гроздий, различить в нем можно лозы.
Когда молюсь я Богу о себе,
Твое Он имя слышит в той мольбе,
В моих глазах твои Он видит слезы.
***
В мечтанья погруженная однажды,
Я вспомнила о том, как Теокрит
В стихах проникновенных говорит
О сладостных годах, из коих каждый
Несет дары для смертных. Сердце, жаждой
Античной красоты полно, горит.
А взор, слезами омраченный, зрит
Ряд горьких лет, чьей скорбью вечно стражду.
Вдруг чувствую – похолодела кровь –
Что призрак, за спиной моею стоя,
Схватил меня за кудри. Вновь и вновь
Пытаюсь вырваться. Но властно: «Кто я?»
Он спрашивает. – «Смерть», шепчу, – «Пустое»,
Звенит ответ, «не Смерть я, а Любовь».
***
О пачка писем! мертвая, немая!
Какая дрожь пронзила их покой,
Когда, листки из связки вынимая,
Я их роняла трепетной рукой.
Тут он просил, чтобы его сама я
Как друга приняла; а вот другой
Листок, где светлый день назначен мая.
А здесь письмо – «любимой, дорогой».
Как будто Божья сила осенила
Усталый дух, и муки стон утих.
А вот слова – «я твой»… бледны чернила,
Так часто прижимала к сердцу их.
А тут! но тайны я не проронила,
И не дерзнет о ней поведать стих.
***
Но потому что ты, всех благородней,
Наследуешь величье королей,
Мой скрытый страх навек преодолей,
Накинь свой пурпур на меня сегодня,
Чтоб сердце билось шире и свободней
Близ твоего. Победы нет светлей,
Чем милость к побежденным. Пожалей
И ты меня, чей дух тобою поднят.
Как к ратнику во прахе и в крови,
Склонись великодушно, и тебе я
Отдам свой гордый меч. Пусть я слабее,
Я вновь восстану силою любви.
И это сердце, взято смелым с бою,
Оно облагорожено тобою.
***
Любимый мой, тобою дух мой поднят
Над этой мрачной плоскостью земной.
Ты жизнь вдохнул в меня, и страсти зной
Всю вечность в поцелуй вместил сегодня.
Искала я лишь образа Господня,
Просвета в мир неведомый, иной.
Но ты негаданно был найден мной,
И я сильна, уверена, свободна.
Как тот, кто проникает в мир чудес,
С лужайки златооких асфоделей
Оглядывается на темный лес
Земных страстей в покинутом пределе,
Так я скажу, чей дух тобой воскрес:
Любовь, как Смерть, ведет нас к высшей цели.
***
За золото и пурпур твоего
Нетронутого сердца, благородный
Мой друг, за дар твой царственно-свободный,
Что дам взамен? Ужели ничего?
Вот ты открыто положил его,
Чтоб я взяла, коль это мне угодно.
О, не считай меня скупой, холодной,
Неблагодарной! Нет, но до того
Бедна вся жизнь моя и так бледна…
От слез бессчетных выцвела она.
И в изголовье положить неловко
Ее тебе, как старую циновку.
Уйди! Она годится, может быть,
Чтоб на нее ты мог хоть наступить.
***
Великосветской музы слыша зов,
Ты блещешь в замках между пар, под звуки
Певца, средь пляски, разомкнувших руки,
Ушедших в слух, забыв про ход часов.
Зачем приходишь ты поднять засов
Жилища мрачного, приюта скуки?
Меня к веселой приобщить науке
И к отзвукам небесных голосов?
Здесь гнезда сов. Летучие здесь мыши
Кружатся под навесом ветхой крыши.
К чему тут лира звонкая? Молчи!
Увы! чем звуки слаще, совершенней,
Тем горше отзвук злых опустошений.
И кто-то плачет горестно в ночи.
***
Я о тебе всё думаю, и мысли
Вокруг тебя, как дикий виноград
Вдоль дерева. С трудом заметит взгляд
Высокий ствол – побеги так нависли
На нем. О дуб мой крепкий, не помысли,
Что друг твой этим грезам больше рад,
Чем твоему присутствию. Стократ
Оно дороже! Дереву не ввысь ли
Расти – судьба? Но если дикий плющ
Его обвил, то рост его могущ
Не будет. О, явись мне, превозвысясь!
Так радостно, лишь на тебя взгляни!
Такая свежесть есть в твоей тени,
Что грезить не к чему – лишь чуять близость!
«ОГНЕННЫЙ АНГЕЛ» Валерия Брюсова
Как полноводный Рейн течет рассказ,
Но не как Рейн немецкий меж зеленых
Холмов, где виноград растет на склонах,
Где дух средневековья не угас.
Но даже память о былых баронах –
Разбойниках только пленяет глаз
В замшелых замках, где и речь влюбленных
Наверно тише льется в страстный час.
Не как швейцарский – горных вод бурун,
Но как голландский – мрачный у низовья,
От тучных пастбищ до бесплодных дюн.
Рассказ твой мужественно сдержан. Кровью
Окрашен он. Над ним, как злой колдун,
Застыл багровый диск средневековья.
***
Пусть резкость мира (не складной ли ножик?)
Защелкнется, не причиняя зла,
В руке Любви, что нежность принесла.
Мой дух больной твоею властью ожил.
Тобой храним, он больше не встревожен
Угрозами. Судьба моя светла.
И тьмы людей, их темные дела
С тобой – жизнь в жизнь – мы вместе превозможем.
И наши жизни с каждым днем белей,
Всё глубже в мир земной пуская корни,
Взнесут свой цвет, с нетленностью лилей,
В край грез, недосягаемый и горний.
Сам Бог любовью нас обогатил
И в мир вознес гармоний и светил.
***
Лик мира словно изменился весь
С тех пор, как ты, пройдя неуловимо,
Из бездны смерти силой херувима
Меня исторг. И я, оставшись здесь,
На новый лад любви начавши песнь,
Живу тобой поддержана, любима.
Страданьем крещена, прошла ль я мимо
Той чаши слез, которою нас днесь
Бог причастил любви? И в этой чаше –
Вся сладость жизни. Дальние брега
Близки, лишь ступит там твоя нога.
И станет край чужой страною нашей.
Ведь даже песня тем мне дорога,
Что имя в ней твое звучит – всех краше.
***
И только трое в целом Божьем свете
Услышали звучанье этих слов:
Ты, я, да Он. Карающе-суров,
Один из нас – то был Господь – ответил.
Исчез видений мир, что был так светел.
И образ твой окутал тьмы покров.
Лишь сознаешь, людское поборов,
Какая сила в Божьем есть запрете.
Людские были б не страшны угрозы!
Моря ведь не зальют любви, и грозы
Ее не сломят. Над громадой гор
Сомкнем мы руки. Если б вспыхнул воздух
И небеса разверзлись, даже в звездах
Найдет родную душу верный взор.
***
Кто б угадал при нашей первой встрече
В событье том, еще из царства снов,
Устойчивость гранитную основ.
Чтоб воздвигать душой, себя обретшей,
Мир будущий, вне горечи прошедшей?
Но свет небесный был еще так нов,
Что я боялась растворить окно
В весенний сад, внезапно весь расцветший.
Да и теперь, уверенна, смела,
Я чувствую: так глубоко люблю я,
Что власть объятья, сладость поцелуя,
Восторг любви я б в жертву принесла,
Коль, вопреки своим счастливым звездам.
Избрал он путь, для коего не создан.
***
От всей души благодарю те души,
Кто музыку услышали мою
(Всё то, что в одиночестве таю),
К стене моей тюрьмы прижавши уши.
Но стоны, затаенные всё глуше,
Что шепотом порою лишь пою, –
Отбросив лиру звучную твою,
Один лишь ты сочувственно подслушал.
Как мне тебя благодарить, скажи?
За то, что ты раздвинул рубежи,
Открыл мне путь в грядущие столетья.
Я полный смысл найду моей души
В том, что по смерти буду вечно петь я:
Слова любви Поэта о Поэте.
***
Что дать тебе могу? Одни страданья.
О нет, тебя любить я не должна.
Моя улыбка солью слез влажна:
Годам жестоким приношу их в дань я.
И все твои напрасны настоянья.
В очах чуть вспыхнет радость, уж она
В хрустальном ручейке отражена.
Как велико меж нами расстоянье!
Жизнь серая моя – что в том, чиста ль? –
Лишь затемнит души твоей хрусталь
И пылью омрачит твой пурпур яркий.
Моей любви бесцветные подарки
К чему тебе? Тебя люблю я. Пусть
Любовь пройдет. Останется лишь грусть.
***
Тебе дано, как Божья благодать,
Сквозь маску, что лишь знают все другие,
В оцепененье жутком летаргии,
Во мне живую душу увидать.
И ты один способен угадать
В лице измученном – черты благие:
Лик ангела, презревшего стихии
И небеса стяжавшего, как тать.
И раз тебя не могут оттолкнуть
Ни Божий гнев, ни близкой смерти жуть,
Ни всё, что осуждали лицемерно
Другие, от чего устала я,
Хочу, чтобы признательность моя
Была, как доброта твоя, безмерна.
***
Но каждая любовь ведь хороша
По сущности самой: всё то же пламя
В охваченном огнем пылает храме
И в остове горящем шалаша.
Любовь – огонь. Когда я, чуть дыша,
Шепчу слова любви, перед очами
Твоими озаряется лучами
Моя преображенная душа.
Любовь пресуществляет всё, что низко.
Ничтожнейшее в мире существо,
Любя, в любви познало Божество,
Припав к душе вселенной, вечно-близкой.
Бог есть любовь – божественный призыв
Любить, себя и мир преобразив.
***
О сердце царственное, мы с тобой
Так непохожи. Так мы друг для друга
Чужды во всем! И ангел мой и твой
Недоуменья, верно, и испуга
Полны, встречаясь в бездне голубой.
Певец я нищий. Ты ж иного круга,
Гость королев. Тебе дано судьбой
Им петь в часы их празднеств и досуга.
И в сотнях ярких глаз ты будишь грезы.
Мои глаза и в миг, когда в них слезы,
Сияют – всё ж не так ярки! Опять
Зачем со мной ты? На тебе ведь мирро,
Роса на мне, мне холодно и сиро…
И только смерть нас может уравнять.
***
Ты на Риальто помнишь торг базара?
И я в душе торги веду. Скорей
За локон локон! Груза кораблей
Он мне дороже. Нет ценней товара.
Как при явленье муз в стихах Пиндара,
Смоль черных иссиня твоих кудрей
Вся отливает блеском, звезд светлей,
И пышет зноем солнечного жара.
Не блеск ли то лаврового венка?
Мой поцелуй, вернее чем рука,
Его пленит и закрепит украдкой.
И будет долго твой бесценный дар
В тепле уютном спать на сердце сладко,
Пока не оскудеет жизни жар.
***
Ты хочешь, чтоб я выразить сумела
Мою любовь к тебе, найдя слова,
Чье яркое пыланье наши два
Лица, как факел, озарило б смело?
Роняю я рукою онемелой
Его к твоим ногам. Любовь жива:
Пылает дух, но гаснет слух, едва
Ее поверю речи неумелой.
Пусть женственность, в молчанье облачась,
Тебе внушит к моей любви доверье.
Еще стою я робко у преддверья,
Проникнуть в новый мир не пробил час.
Такая затаилась в сердце горечь,
Что лишь любовью ты ее растворишь.
=================
ПАРИЖ из Шарля ПЭГИ
Ты боевой корабль у колоннады.
Когда-то пушки укрывал твой трап,
Теперь – ты фабрик тяжкая громада,
Теперь ты денежный железный шкап.
Тебе отцы плясали серенады.
Венком тебя венчали не цветов,
А жизней собственных. От канонады
Дрожали стены у твоих бортов.
И мы придем к тебе. И сердце каждый
Тебе отдаст, исполненное жаждой
С тобою плыть по всем земным морям,
Ведь каждый здесь сын воина и воин,
Нам пушки будет заряжать достоин
Чудовищ полк с карнизов Нотр-Дам.
.