...посвящается поэтессе
Фари Рамазановой (Королёк)
"...зачем ты позолотил усы?
И на кой черт тебе нужен галстух,
если на тебе нет штанов?.."
М&М
***
– О Боже, опять!
Нашли мать Терезу!
Она не спеша открыла дверь в подъезд. На полу стояла обувная коробка набитая скомканными бумажными салфетками.
В ней что-то шевелилось и пищало так жалобно и тоскливо, что это мог быть как человеческий детёныш, так и суслик. Тембр этих звуков роднит всех млекопитающих оставшихся без матери и чувствующих приближающийся конец.
Уже не первый раз Она спасала эту никчёмную жизнь, не нужную никому, даже её обладателю. Для чего?
Она не раз задавала себе этот вопрос, и каждый раз не найдя ответ, подбирала эту божью тварь, выхаживала, откармливала и передавала в чьи-то руки, страждущие от умиления и причастности к благодетели.
Она это делала, как санитарка, которая на поле боя, нашла,
перевязала, вынесла на себе, и сдала в медсанбат, раненного бойца.
Это был обычный, рыжий котёнок трёх недель от роду, но крепкий и зрячий.
– Ладно, заходи, гостем будешь, – Она двумя пальцами достала его из вороха бумаги и брезгливо отпихнула коробку ногой.
– О, да у тебя были не бедные хозяева, – заметив бренд Ermenegildo Zegna, хмыкнула Она, – запомни рыжий, лакшери класс тебе не обещаю.
Оказавшись в её руке, котёнок сразу перестал пищать и уставился ей прямо в глаза своими рыжими бусинками. Да, его глазёнки уже не были мутно-синими, как обычно бывает у котят, они были совершенно в масть его
рыжей шёрстке.
– Да ты с характером?
Ладно, посмотрим! – и Она стала надевать плащ, вспомнив, что в доме нет ни капли молока.
Она не отличалась особой любовью к кошкам, даже скорее, была к ним равнодушна. Ей как матери, было их просто жалко, и Она не могла спокойно реагировать на детское горе одиночества и тоски. В очередной раз сказав себе, что это последний, выругав за мягкотелость, и попытавшись убедить, что всех не спасти, что..., и положив котенка в карман, вышла из дома.
– Надо же, я бы ещё дня два не пошла за молоком, – подумала Она, ощущая кончиками пальцев мягкий, тёплый комок чужой жизни.
Вернувшись, она встретила на пороге дочь и мать: – Ты за молоком ходила? В голос выпалили они, – уставившись на её пакет.
– Да, вот для этого, – и она оттопырила карман, показывая спящего, рыжего котёнка.
– Опять двадцать пять! Откуда на этот раз? – вздохнули они.
– От верблюда, – огрызнулась, было, она и с лёгким раздражением добавила, – Видимо, молва пошла на районе, - мол тут принимают ненужных котят.
Котёнок проснулся от их голосов, и внимательно смотрел на неё из оттопыренного кармана.
Через два дня, домашние объявили, что хотят оставить его, - он неожиданно "пришёлся ко двору". По большому счёту, ей было всё равно, он был далеко не первым и видимо, не последним, но сегодня, вернувшись с работы, и услышав вердикт на его усыновление и "прописку", Она вспомнила его внимательный, какой-то не детский взгляд, при их знакомстве.
– Один-ноль! Хм, ему понадобилось всего два дня! – и она улыбнулась, даже с какой- то лёгкой завистью,
– Далеко пойдёт! –
Она прищурившись, посмотрела на него, а он, как будто ждал этого взгляда, и как ей показалось, даже подмигнул ей, мол не один, а два-ноль, в мою! Она отвела глаза, а когда через минуту вновь взглянула на него, - котёнок сидел в той же позе, с теми же взглядомн, полными благодарности и грусти, той грусти, которая понятна только двоим.
Рыжий, как нарекли его все, не сговариваясь, рос быстро, был умён и не шкодлив. Все любили его и даже иногда баловали, все - кроме неё. Она ни как не могла окончательно к нему привыкнуть, вернее не хотела. Не хотела чувствовать себя привязанной, или чего-то должной. Она давно никого не любила и не собиралась любить. Не хотела. Она уже довольно давно была свободна, и хотела, только одного, - что-бы все её оставили в покое, не обращали на неё внимания, забыли про неё. И если с домашними, коллегами, соседями и вообще с людьми, это частично удалось, то вот с этим рыжим котёнком, - ни как.
Он, казалось ей, всегда был рядом и смотрел ей в глаза. Всегда в глаза. Он, как будто всегда ждал её благословения на жизнь рядом с ней. Ему нужна была только она.
Постепенно Она стала ощущать себя по-другому, -
это рыжее чудо становилось её частью, её близким существом, её другом, внимательно и прямо смотрящим ей в глаза.
Как уже сложилось, Она отводила взгляд, и уходила на кухню что-то приготовить, или вообще выходила из дома, побродить одной по вечернему городу. Вернувшись, Она всегда находила его на том же месте, в той же позе, с тем же взглядом упрямых и грустных, рыжих глаз.
– Неужели он так и сидит всё время, пока меня нет? – как-то спросила Она, вернувшись с работы.
– Да нет, он бродил по комнатам, даже немного поиграл фантиком. Знаешь, такой на нитке?
– Знаю, и это всё, чем он занимался весь день?
– Да, мама. Всё остальное время он ждал тебя.
– Так прямо и ждал, - буркнула она, начиная раздражаться.
– Представь себе, – в том же тоне, вставила мать, слушая спиной разговор дочери с внучкой. По-моему, он жить без тебя не может. Надо же? – не оборачиваясь, заключила мать.
Резко развернувшись, Она молча ушла в свою комнату. Рыжий медленно пошёл за ней.
Не полностью прикрыв дверь, и взялв книгу Она легла на диван. Читать не хотелось. Она открыла закладку и слепо посмотрела в открытые страницы, - ей хотелось поговорить с котом.
– Ну что, чокнутая, начинай. Он всё равно не заговорит первым, – хихикнула Она. Кот тихо сидел на своём месте у двери, как маленький, немой страж.
Она повернулась на бок и посмотрев в его рыжие, спокойные глаза, спросила:
– Ну вот кто ты такой?
Неспрося вошёл в мою жизнь. Пытаешься установить какие-то правила. И ведь у тебя получается, чёрт возьми! Я не хочу никаких правил. Понимаешь?
И тут, на миг, ей показалось, что кот кивнул ей, её словам, её потеплевшему взгляду.
– О господи, только не это! – Она вдруг почувствовала лёгкую, щекочащую пустоту внизу живота.
– Бабочки, – беззучно прошептали её губы. Она
ненавидела это избитое выражение.
– Ты вообще Кот или Кто?
Рыжий тут же встал, вальяжно потянулся, распуская когти и медленно пошёл к ней.
Она замерла, ощутив лёгкую дрожь, повернулась на спину и закрыла глаза.
Рыжий мягко запрыгнул на диван и улёгшись к ней на грудь, обнял лапами её шею.
Она не пошевелилась, Она не могла шевельнуть даже пальцами ног, Она не могла справится с дыханьем, - то задыхаясь, то глубоко вдыхая полной грудью. Единственное, что Она чувствовала, это как её бёдра покрываются мурашками...и,
и тут Рыжий заурчал.
В низком тоне, в этой вибрации и клокотании гортани, которую кот прижал к её плечу, слышалось и удовольствие, и умиротворение, и страсть одновременно. Она конечно знала, как урчат кошки, но услышав и почувствовав урчание своего кота, Она поняла - это только для неё.
Её дыхание тут же восстановилось и Она, наконец то, полностью ощутила своё тело. Она украдкой посмотрела на Рыжего, - его глаза были зажмурены от наслаждения, он впервые не смотрел на неё.
– Ах вот ты чего добивался? – прошептала она, – Хитрец! Ой, хитрец! – и слегка дотронулась до его его головы. Рыжий чуть приоткрыл правый глаз, и тут же зажмурился от счастья.
Она сделала то же.
Дни полетели своей обычной чередой, обычные дни, похожие один на другой, как капли воды с весенней сосульки. С понятными, привычными заботами и делами. Но теперь они
наполнились особым смыслом, - смыслом абсолютной нужности, только им двоим - необходимой и безраздельной.
Возвращаясь домой, она тут же весело кричала:
– Где мой кот?
Домашние безразлично пожимали плечами, но все точно знали, что Рыжий сидит на своём месте и ждёт только её. Она брала книгу и забиралась на диван, а кот ложился к ней на грудь, обнимал своими нежными, рыжими лапами её шею, и начинал свою долгожданную партию, а Она читала ему вслух Мураками. Как ей казалось, что Рыжему больше всего нравилась "Охота на овец", он начинал громче урчать.
И вот Она заболела. Её увезли на "скорой" прямо с работы.
Через три дня, придя в себя, она тут же позвонила домой:
– Где мой кот?!
– Он ждал тебя на своём месте два дня! Как прикованный. Он ждал тебя, не уходил совсем. Боялся пропустить. Видимо только ночью, ходил попить. Он не ел всё это время, корм не тронут. А сегодня утром он ушёл, – мать замолчала.
– И до сих пор не вернулся? – не слыша себя, спросила Она.
– Нет! – отрезала мать, – Ты даже не спрашиваешь, как мы тут? У тебя один кот на уме! Он тебе уже дороже нас стал!
После короткой, мучительной паузы, мать услышала, – Да. Меня никто и никогда так не любил! – и медленно положила трубку.
Она не хотела так завершать разговор, она надеялась, что все кинутся разыскивать Рыжего, ну или хотя бы дадут объявления о пропаже.
– Господи, я так и знала, что это не доведёт до добра. Как я не хотела повторять это. Это обескровливающее желание быть постоянно вместе. Эта почти химическая зависимость от взглядов, прикосновения, звука, дыхания. Как я этого не хотела, видит бог! – почти прокричала она в замолчавший телефон.
Она изводила семью постоянными звонками, кричала, умоляла хоть что-то делать! Но все решили, что ко всем своим проблемам, Она ещё и сошла с ума.
Она тоже так считала.
Рыжий вернулся на следующий день после её выписки.
– Где он жил? Как жил? Что ел? Что думал? Мой бедный, испуганный котёнок! – твердила Она, хватаясь то за одно, то за другое дело.
Кот не отходил от неё сутки, - лизал руки, жалобно мяукал, постоянно заглядывая в глаза, ища в них надежду. Она не знала, как себя вести, у неё не было такого опыта. Опыта отдачи максимальной благодарности неизвестно кому. Тогда Она ложилась на диван, брала Мураками, её бёдра покрывались мурашками, а кот мягко забирался на её грудь, обнимал шею и...урчал, урчал, урчал.
Им казалось, что так они могут пролежать вечность.
На завтра, Она заметила, что Рыжий стал отводить глаза, не быстро, но как-бы виновато, и опускать голову. Совсем чуть чуть. Какое то липкое, жгучее беспокойство овладело ей.
– Неужели счастье не может быть вечным? Неужели нельзя так устроить, что бы любящие существа никогда не страдали? Ведь им так мало надо! Просто не трогайте их. Просто не обращайте на них внимания. Просто им никто не нужен, кроме них самих, – постоянно твердила Она про себя, глядя пустыми глазами в потолок.
Через три дня Рыжий ушёл. Совсем. Навсегда.
Она не стала его искать,
Она всё поняла.
Она не могла вспомнить тот день, когда открыла ту злополучную коробку и взглянула в те рыжие глаза, но Она запомнила на всю жизнь - обычного, рыжего кота, который научил её любить!
13.12.23 Арад