Стрела, оперённая серым,
Над тростниковыми мётлами
Взметнулась к заоблачным сферам,
А двое остались мёртвыми.
Две жизни в ожогах от дроби.
Ах, им бы одно мгновение...
Из тел стали тушками обе
За краткое их падение.
Двустволка хотела добычи,
Плюясь с травяного настила.
Вода обнимала по-птичьи
И души их удочерила.
Одна, убежав от прицела,
Металась, не зная покоя,
И только того и хотела,
Чтоб билось сердечко живое.
Скажите, вам было так страшно,
Что судороги под желудком?
Чтоб жить, а другое неважно,
Как страшно от выстрелов уткам.
Вы чувствовали беззащитность,
Как будто стоишь перед крахом,
Набравший по осени сытность,
С утиным беспомощным страхом?
Удачная вышла охота.
Стрелки, как червончики в кассу,
Кидали окурки в болото
И гильз отсыпали пластмассу.
"Спускайся, ветра так жестоки,
Они продают вас дробинам,
Смотри, там затишье в протоке," -
Ей сёстры трещат на утином.
"Там нежит волна колыбелью,
Там щедро накормит водица,
Всё будто пейзаж акварелью,
Спускайся, уставшая птица!"
И птица воде на ладони
Слетела. И кто-то озвучил,
Как порох взорвался в патроне
Над стаей пластмассовых чучел.
Охотник, сжимаясь от стужи,
Поправился водочкой с перцем
И брёл по заиленной луже
За птицей с простреленным сердцем.