Пишут на стекле свои поэмы
Струйками неровными дожди,
Стынут растрепохи-хризантемы
На земной простуженной груди.
Словно заколдована округа,
Каждый звук нелеп и невпопад,
И предгорьев пегая дерюга
Из тумана впитывает хлад.
Птичьи голоса в лесах негромки,
Зимняя тоска вошла в зенит,
На небесной сумеречной кромке
Робкий луч обиженно дрожит.
Медленно струится сонный клейстер
Времени в колодец жития,
И готовит главный капельмейстер
Партитуру стаям воронья.
Вот они расселись по-над речкой,
Вдумчиво вмолчавшись в берег тьмы
И сливаясь будто бы навечно
С декабрёвой нежитью зимы.