Но юна вновь на взлёте дорог...

      

                А искринки всё сыплются сверху,
                Продлевая ребячий восторг.
                Юбилея прошла вроде веху,
                Но юна вновь на взлёте дорог.

                Кнарик Саркисовна Хартавакян


19 декабря мы празднуем 70-летний юбилей Кнарик Саркисовны Хартавакян. Кнарик Саркисовна закончила свой Земной путь несколько  лет назад, но Свет, который излучает ее солнечная Поэзия, всегда будет освещать пути-дороги ее современников и потомков. В каждой строке сотворенных любящим сердцем стихов сияет чуткая, ранимая, трепетная Душа,  сопереживающая ближнему и радеющая за судьбы своей многонациональной Родины, Душа мудрая и милосердная, образованная,  видящая благолепие сотворенного Богом мира и умеющая выразить свой восторг ярким, самобытным, живым, искрящимся, завораживающим словом, зажигающим в душе читателя ответный огонек прозрения и любви.  Стихи Кнарик Саркисовны надо читать сердцем.

                Сердцем строк коснись

                Памяти Кнарик Хартавакян Виктории -Кнари

В белом мареве листа пламенеют письмена,
Будто солнцем в снегопад причащается весна.
Век прошел, за ним другой, да не гаснет свет.
Потому что до сих пор любит мир Поэт.

Даже ночь освещена - не ищите фонари.
Это кто-то вновь открыл юбилейный том Кнарик.
Не читай глазами, друг, сердцем строк коснись!
Приведет на огонек Ариадны нить.

Радость радостью читай, боль умножь на пульс эпох.
Если слезы – плачь навзрыд, и откроет смыслы Бог.
Слышишь, колокол звонит – это рвется жизнь
В строки звучные Кнарик из Души,

Из ее родной Души, изболевшейся за мир!
То не всполохи зари, не метелицу снегирь
 Обнимает на ветру, это Вечный свет.
 Кто-то с книгой у окна встретит новый век,

  Поведет его с собой к оживленным родникам.
  Омывайся, новый век, чтоб увидеть в облаках
  Крылья ангельской Души, подарившей всем
  Животворных слов лучезарный свет.

 
  СТИХИ КНАРИК ХАРТАВАКЯН ВИКТОРИИ -КНАРИ

ИЗ ЦИКЛА «В ТАКИЕ ВОТ ЧАСЫ…»

           *  *  *

В столь чутком предрассветьи вновь стихами
За-го-во-ри-ла  страдница-душа*
И режет темень мысли лемехами,
Темнящих догм упрямый пласт круша.

И прорастают светозарных истин
Лелеемые всходы в борозде –
И зреют в зёрнах, гроздьях слов, их кисти,
В летящей в руки блещущей звезде!..

Сияет, полнясь истым светом, слово       
В огранке, облачении письмен –
Души и духа вечного основа,
Опора им в годину смут, измен.

В столь зыбком предрассветьи вновь стихами
Душа  ведёт  ра-де-ни-е  своё,               
Чтоб сгинул мрак, вражда и боль стихали,
Свет истин полнил благом окоём!

                В ПРЕДВОСХИЩЕНИИ СТИХОВ ОСЕННИХ
Что ж поделаешь: осень, пора вдохновения...
Ещё зорькой алеют на клумбах  цветы,
И душа окрылённая ждёт мановения,
Ждёт полёта не смятой печалью мечты.

Что ж поделаешь: осень...Строка торопливая
Набегает за прежней подобьем волны,
И душа без умолку поёт, говорливая.
Горы, дол песнопеньем её уж полны!

Вторят ей тополя, на ветру шелестящие,
Стаи вечно счастливых немолкнущих птах,
Вторят реки, бурливо струями блестящие,
Вторят высверки звонких зарниц в небесах.

Утоляя печаль, смявши страхи гнетущие,
По земле безмятежно проходит она.
Осень, осень! Спешу в твои дали влекущие,
Песнопеньем чарующим снова полна.

Что ж поделаешь: осень – пора вдохновения.
Озирая красу, не могу я молчать...
Пусть не знает душа моя отдохновения, –
Моему песнопению вечно звучать!

ИЗ  ЦИКЛА «БЕЛОКРЫЛЫЕ ПТИЦЫ НАДЕЖДЫ»

  Сестре Байдзарик – Лучезарной с любовью

   Солнцекрылая Душа твоя оденется в РАДОСТЬ
   и изумруда Мудрости оденут чело твое.
           (А.Н. Дмитриев. Письмо к Женщине)

Зов летящих светящихся птиц –
Слёзы радости в створке ресниц.
Ведь должны были к нам возвратиться
Белокрылых надежд наших птицы!..

Взмахи крыльев чарующих птах
Словно благовест, звон в небесах.
Он разносится, в сердце вселяясь,
Как жар-птица, в лазури являясь.

Хоть должно так случаться весной,
Но не чудо ль с тобой и со мной?..
Это знаменья свет, чародейство!..
Возвратилось, безоблачно, детство.

С ним и радость на сильных крылах.
Прочь слетели уныние, страх.
В небесах и в душе ли-ко-вань-е,
Светом плещущих крыл волхвованье!

А казалось бы просто: весна,
Птицы с юга летят, даль ясна,
Гуси-лебеди за журавлями
Сеют свет над садами, полями.

Да ещё в марте белый снежок
Вновь сиянием взоры обжёг…
Светозарной надеждой влетели
Птицы белые после метели –
Вот и слёзы в глазах заблестели.

ОТЦВЕЛА ТЫ, СИРЕНЬ, ОТГОРЕЛА...
ПЯТИКРЫЛОЕ СЧАСТЬЕ

Отцвела ты, сирень, отцвела, отгорела –
Под  с п о л О х и  зари в небесах.
Жаль, не многим друзьям подарить я успела
Пятикрылое счастье в  цветах...

Не со всеми сердцами водила я дружбу:
Не  раз-ве-да-ны  те  адреса,
Где весенних цветов моих ждут не дождутся,
В них уверовав, как в паруса.

Порыжеют сирени надломанной кисти,
В дар оставлены знойным ветрам,
И пожухнут блиставшие росами листья,
Уготованы в жертву кострам.

Но когда – в ожидании чуда ль? – в июне
Кто-то к небу подымет свой взор, –
Обернутся соцветия р а д у г о й  юной,
Се-ми-цветь-ем окрасят простор!..

ЛЕЧУ К ЯСНЫМ ЗОРЯМ, ОГНЯМ-ПЛАМЕНАМ...

Живу, как в последние я времена:
Подступают библейские сроки.
Лечу к ясным зорям, огням-пламенам:
Там – души моей устье, истоки...

Спешу все долги в этой жизни отдать,
Выжимаю последние соки...
"Люблю!.." Что могу ещё людям сказать?
Вся я вылилась в эти вот строки.

Шепчу незабытых друзей имена,
И врагов – без обиды, без отчеств…
Молюсь – искупленье в моих письменах
И благое сиянье пророчеств.

Пою "аллилуйя" Христу одному,
Не слыла я в миру иноверцем.
Несу покаянное слово Ему
И несу покаянное сердце...

Уйду ль, вознесусь на пурпурных крылах
Над юдолью трудов и борений?..
Уйду... Но закат  волен  в темь воспылать
От огня моих стихотворений...

МЕНЯ ПОПРОСИЛИ ПОВЕДАТЬ О СОЛНЦЕ...
        ИНСТИТУТСКИМ ПРЕПОДАВАТЕЛЯМ МОИМ

                * * *
Меня попросили поведать о солнце…
Но как расскажу, видя лучик тщедушный
И гаснущий отблеск на тусклом оконце?
Пейзаж мой покажется блёклым и скучным.

Меня о горах рассказать попросили…
Но я – с их подножий отколотый камень.
Его ураганы скитаний сносили –
И галькой обкатанной стал он с веками.

Тогда о ручьях стих сложить мне велели,
О звоне хрустальных ручьёв hАйастана…
Но в руслах равнинных, увы, обмелели
Потоки восторженных виршей пространных.

– Поведай тогда об армянской столице,
О древней, оставленной, в сердце носимой.
Поведай, – просили, – и в прозе сгодится,
Склонись над лампадою неугасимой!..

– О, тысячу свечек зажгу я во храмах,
Взмолюсь, чтоб явился Ани перед взором.
У памяти много местечек сохранных,
Но город смогу ль воскресить разговором?..

– Тогда твой народ пусть беседует с нами.
Иль стал он в речах неискусным, несмелым?
– Когда-то глаголил он с Богом стихами,
А нынче от горя почти онемел он.

По свету рассеян, язык он теряет,
И лик искажён его лжи зеркалами,
Но, сполох надежд вопросившим вверяя,
Он душу готов распахнуть перед вами.

Меня вы просили поведать о многом –
О родине древней и hайке  великом…
Но как рассказать мне (взмолиться пред Богом?),
Чтоб грустный народ мой вновь стал солнцеликим?

Меня вы просили о солнце поведать!..


М  А  М  Е
(Посвящение из первой книги)

Я, должно быть, люблю непростительно мало
Лишь тебя, дорогая, любимая мама...
Я, должно быть, неверно, греховно люблю –
Всё былые ошибки твои тереблю
И не вижу достоинств и силы могучей,
Что способна раздвинуть нависшие тучи
Иль пуститься в далёкий, неведомый путь –
Защитить, обогреть, жизнь в дочурку вдохнуть,
Одолеть расстоянья с чредою препятствий,
В материнской любви неоскудной поклясться.
И поймать неотрекшийся, преданный взгляд,
И надеяться: он непритворен и свят...
Быть достойной сполна этой жертвенной страсти
Не всегда я могу, не в моей это власти.
У дочерней любви есть известный предел:
Ждут меня каждый день сотни суетных дел.
От тебя я невольно порой отдаляюсь –
Сожалея, терзаясь, мучительно каясь...
Не зови, не суди, будь со мной нестрога,
Коль меня унесёт в несусветность пурга.
Исчезая в незримой, заснеженной дали,
Не отрину тревоги твои и печали.
Я вернусь вьюжной ночью однажды назад,
Потому что лелею твой любящий взгляд,
Хоть люблю я порой непростительно мало
Лишь тебя, лишь тебя, моя милая мама!
Но вослед полосе неурядиц, утрат –
Снегопад, снегопад, снегопад, снегопад!
Мир украшен такими большими снегами.
Свет небесный отныне разлился над нами.
Чист наш путь, и судьба наша ныне нова,
Ни к чему извинений, упреков слова.
И не надо ошибок старье ворошить –
Будем дальше, надеясь и веруя, жить!
Я люблю тебя с каждым мгновеньем всё больше,
Проживи только, милая мама, подольше… 


МАТЕРЬ МИЛАЯ, РУСЬ, РОСЬ-РОССИЯ...

Не скажу величаво: "Р о с с и я!.." 
Молвлю с кротостью нежною: "Русь".   
Отзовёшься, ответишь, спроси я:
Как избыть твою  давнюю грусть?

Как вернуть и красу, и величье,
Мощь и доблесть, и верность сынов,
Малодушье избыть, безразличье,
Утвердить крепость вечных основ?

Как согнать твоих ворогов давних,
Стяг победный подъять над тобой
И собрать твоих чад с тропок дальних,
Рать собратьев привесть за собой?

Ты сплотила народы, язЫки
Милосердием, речью своей.
О, язык твой, могучий, великий,
Святость  духа и звоны церквей!..

Не напыщенно-выспренним слогом –
Я к тебе с вешней лаской прильну,          
Припаду слёзно вылитым словом,
И к берёзам твоим, и ко льну…

К василёчкам во ржи и колосьям,
Золотящимся возле дубрав...
И коснусь шелковистых волос я
В осязаемом шёпоте трав.               

Матерь милая, Русь, Рось-Россия,
Как мне вымолвить исто любовь?
Сонмом грёз, чистых слёз ороси я, –
Примешь клятвы, ответствуешь вновь?

Словно древо листвы светопадом,
Злато мира к ногам ли сложу,
Обовью ли стихов русским ладом,
Чтоб сказать, как люблю-дорожу, –

Ты ответишь словцом и безмолвьем,
Будет искренне-истой та речь,
И поведанное послесловьем
Мне дано и постичь, и сберечь.


Словно древо листвы светопадом,
Злато мира к ногам ли сложу,
Обовью ли стихов русским ладом,
Чтоб сказать, как люблю-дорожу, –

Ты ответишь словцом и безмолвьем,
Будет искренне-истой та речь,
И поведанное послесловьем
Мне дано и постичь, и сберечь.